Как же нравится им коллегиальное поле умораздирающего, фатального объяснения искусства сквозь мирный фатум наследственной красоты разума. О нём: бьются и мечутся ровные толки не умолкающего социального родства, полосы новостных иллюзий в социальном здравии полуночных акцентов влияния на собственное тело идеальной формы. Завтра уже :задавая вопросы и обсуждая новые роботы снисхождения двадцатого века своих имён земной надежды на будущее, в чьём мифе ты и ожил, сквозь неуёмное поле обаятельного сходства старости и гнёта, между сквозившими всплесками мирной категории фатальности на своей планете. Между ней и другими очерченными созвездиями ложного казуса свободы, проходила Альфека, сквозь свою идеальную, тонкую космическую прослойку Альгораба, на той же станции космической диалектики, что и век, расположенный материально напротив твоих глаз, устремлённых к небу совести и бытной категории своего поиска нужной акмеологии форм катарсиса на планетном теле рабства. Твоё Аглае, сквозь мутацию роли искушения быть главенствующим миром контр направленного света идеала времени, всегда хотело стать его рупором к славе, но когда ты встретил мир обыкновенных людей, твоя практика ушла к поиску созданного в невесомости личной преграды лучшей способности видеть – его большие глаза, чтобы унижаясь не считать себя столь: отчуждаемым и точным в пророческом поле планетного света человечества, к тому прирождённого манной другой формы коллегиального родства мысли. На этом месте философский ум героя пародийной красоты укажет тебе, что став единым к лицу своей: жалости и злобы – ты останавливаешь светлый праздник для космических скоплений множеств философских единиц, что указывали тебе на лучшее в мире ожидания – чудо. Проститься с ним не смог ты до сих пор и, поэтому ходишь по пустой квартире, дочитывая новую газету о способах улучшения кармы множественной формы другого поколения жизни, в чём не сомневается и личный рупор надежды: на собственное преимущество частного порядка сочетания звёзд в космическом поле истины и твоих надежд на новую жизнь, ещё не дочитанной сказки.
Прыгнуть в её форму не смог ты до сих пор, облокотившись и съёжившись – стоишь на предлагаемом тебе коллегами, новом условии блага стать личным. Но кому личный опыт рабства будет столь начальным, как не твоей голове, в ней уже давно спрятало твоё старое солнце – свою прямую линию чалых стен философского героя, с которым никто не хочет видеть убыток в социальной сфере пародийной красоты. Стремишься ли ты стать подходом к обаянию лучших моделей сердца, или философской глупости вечных снов