определяющие этот процесс. Как в индивидуальной душе соответствующее содержание центрального сознания, отделенного от всех других содержаний, определяется отдельными ощущениями или идеями, достигшими высокой степени сознания в силу своей интенсивности или эмоционального тона, которые влекут за собой другие родственные им и оттесняют посторонние, – так и в мировом сознании существуют бесчисленные системы родственных им ощущений, В мировом сознании мы находим бесчисленное множество систем органов и других ощущений, каждое из которых связано с одним телом и никогда не прекращается, к которым привязаны идеи, мысли и чувства и которые в течение всего нашего индивидуального существования могут отгородить нас от мирового сознания точно так же, как объекты мимолетного интереса отгораживают нас на несколько мгновений от других наших умственных содержаний. И эта аналогия должна быть продолжена вверх и вниз в бесконечность. Подобно тому как все содержание нашей души отражается в облике функционирующего мозга, а наше центральное сознание – в облике определенного комплекса функций мозга, так и явления Земли, Солнечной системы и Млечного Пути, с одной стороны, и явления клетки, молекулы и электрона – с другой, могут отражать более или менее всеобъемлющие концентрации сознания. Но все эти отдельные сознания опять-таки должны быть осмыслены как интегрирующие компоненты высшего и, наконец, мирового сознания и связаны с ними общей закономерностью. Конечно, все эти предположения еще далеки от того, чтобы считаться однозначными результатами научного исследования. Но постепенный прогресс естествознания и психологии позволит изучать их все более пристально. Чем больше расширяются наши знания о параллельных отношениях между данным сознанием и его отделами, с одной стороны, и соответствующими явлениями мозга – с другой, тем увереннее мы сможем распознавать во внешней природе те явления, которые указывают на аналогичные процессы и отношения; и чем лучше мы будем осведомлены об истории развития Земли и звездных систем, молекул и атомов, тем точнее мы сможем определить степень аналогии, которую Фехнер и Спенсер продемонстрировали между ней и историей развития живых существ.
Наконец, если бы мы спросили, какого рода реальность следует приписать мировому сознанию, предполагаемому психическим монизмом, мы могли бы коротко ответить: такую же, как и данное человеческое сознание. Но если бы вопрос был уточнен, чтобы узнать, следует ли рассматривать все это данное или предполагаемое сознание как бытие-в-себе или как простую видимость, то я бы сказал, что не могу, подобно Канту и его последователям, приписать этому различию абсолютное значение. Напротив, понятие видимости представляется мне совершенно относительным понятием; мы называем нечто видимостью не в отношении его собственной природы, а в отношении его отношений к другому, которое лежит в его
