«Иван, ты с кем теперь? Прости за ностальгию,
Я по германской помню мужество твоё».
«Я, ваш-выс-бродие, воюю за Россию».
«А я воюю за Отечество своё».
Он дяде Ване задал несколько вопросов,
Все в основном касались лично лишь о нём.
А про семёновских заметил кровососов,
Мол, мало выжечь этих нелюдей огнём.
Знал генерал, что не попутно вместе с теми,
Кто призывал народ к войне с броневиков.
Так подошёл он и к главенствующей о теме,
Но не имел в виду одних большевиков.
И, подойдя к столу спокойными шагами,
Рукой придвинув папку, вытащил пакет,
Сказав, что: «Люди не рождаются врагами,
Давай обсудим, каким будет мой ответ.
Братоубийства сам я лично не желаю,
Здесь против красных разношёрстный контингент.
Без столкновения отход не представляю,
Дать выйти всем – вот мой последний аргумент.
Судьба – она мне мало времени отводит,
Но я ответственность свою осознаю.
Кто пожелает, пусть в Маньчжурию уходит,
Кто не уйдёт – пусть защищается в бою».
Так генерал сказал, а после монолога
От дяди Вани знак условный получил.
Сказал: «Прощай, твоя свободная дорога,
Охрану выделить тебе я поручил».
Коня осёдланного вывели из стойла,
Сопровождающих приставили двоих.
Под генеральским охранением достойно
Он беспрепятственно добрался до своих.
Бойцы встречали дядю Ваню с помпой, шумно —
Так под гармонь плясал и пел дивизион.
Потом Даурию неделю брали штурмом
И разгромили защищавший гарнизон.
Как генерал сказал, так всё и получилось,
Часть казаков ушла без боя кордон.
Не счесть убитых, много в бегство обратилось,
Красногвардейцам сдался конный эскадрон.
А дядя Ваня найти Сиплого пытался,
Но он за Унгерном в Монголию сбежал.
Кровавый след его в Даурии остался —
Набеги банд из-за кордона продолжал.
И в генеральском доме мусорно и голо,
Стоял обугленным сгоревший конный двор.
Судьба сведёт их с генералом в Халхин-Голе,
Но это всё-таки отдельный разговор.
Вершины спящих гор даурского отрога
Перед рассветом пробивали темноту.
Взяв эту станцию, железная дорога
Им открывала путь свободным на Читу.
Последний бой. Он хоть когда-нибудь, да будет;
Скакала молодость эпохой боевой.
Последний бой свой дядя Ваня не забудет,
Коню каурому спасибо, что живой.
С Амура ветер пел, торосами играя,
И что-то странное блестело у реки.
Здесь где-то рядом затаились самураи
Да в камышах белогвардейские штыки.
Зима запуталась в развилке междуречий:
То снег, то дождь с морозом, всё покрылось льдом.
Здесь