У Гостиного двора было людское столпотворение. Денисов решил зайти. Он побродил по залам, разглядывая товары и обновлённый интерьер старейшего магазина. Последний раз он был здесь, когда Горбачёв был уже Президентом СССР, первым и последним. Ассортимент товаров был невелик, но витрины не пустовали. Сейчас прилавки пестрели красочными иностранными лейблами, глянцевые постеры призывали купить лучшие товары иностранных производителей, знаменитых фирм, но цены «кусались». Денисов неожиданно усмехнулся, вспомнив старинную городскую поговорку: «Не ходи в Гостиный Двор, там сидит на воре вор. Отправляйся на Сенную там огреют и «обуют». Разглядывая товары он поймал себя на мысли, что большинство товаров в Гостинке он видел и на обычных рынках Питера и в Апраксином Дворе, только здесь всё выглядело пристойнее: продавцы в униформе, кассовые аппараты, охранники. Купив кассету с записью одной из своих любимых групп «Blind Faith», с великолепным музыкантом, композитором и певцом Стивом Винвудом, он выбрался из толчеи. В переходе он не удержался и подошёл к старику в валенках, продающего книги. Книги были старые потрёпанные, читанные, перечитанные. Он с интересом порылся в чемодане старика и нашёл сборник стихов американского поэта Огдена Неша, книгу Уолта Уитмена «Листья травы», сборник французских поэтов 19 века и поэтов-символистов. Отобрав книги, он спросил у старика, явно мёрзнувшего в своём демисезонном пальто старого покроя о цене.
– По десять рублей за книжку, – ответил тот, потирая руки.
– Это вы очень дёшево отдаёте, – удивился Денисов.
– Да кому они нужны? Два часа стою уже никто ещё не интересовался кроме милиции, сначала прогоняли, потом отвязались.
– Увлекаетесь поэзией?
– Я-то? Да я их и не читал никогда! Пропылились в шкафу. Сын. В Канаде живёт сейчас. Мне читать недосуг был, пахать приходилось. Газеты только. А сын читал. Читака! Под одеялом с фонариком читал. И сам стихи писал. В журналы посылал. Печатали. В 94-м уехал. Только там пошёл не по этой линии. Не по стихам. Он математик вообще-то.
Старик говорил о сыне с явным удовольствием, немного смущаясь. Наверное, понимая, что выглядит диссонансом то, что, он, старик, мёрзнет в предпраздничный день на улице, пытаясь продать за сущие копейки книги, а его сын, о котором он рассказывает незнакомому человеку, живёт в благополучной Канаде.
– Вот, – продолжил старик, – жена умерла у меня недавно. Я квартиру-то нашу двухкомнатную обменял на однокомнатную, сыну денег послал – у него там двое детей, жена из тамошних. А книги, скарб кое-какой, я решил допродавать. Чего всё это тащить в новую квартиру?
Говорил он это, будто оправдывался.