– Хочешь извиниться перед Его Величеством? Тогда оставлю в живых.
Я тяжело дышу, но моему заложнику и вовсе не удается дышать. Однако с его стороны – никакого раскаяния и желания идти на попятную, так что я легко соглашаюсь:
– Ну, ладно.
Парень выхватывает нож откуда-то из кармана, но не успевает вонзить его в мою ногу: я растворяюсь в воздухе, а в следующий миг появляюсь в другом месте, оставив за собой облако черного дыма. Нельзя позволить поранить себя – нельзя, чтобы Майя видела мои шрамы.
Парень резко садится, хватаясь за горло, но не может так быстро оклематься и расправить крылья. Я пользуюсь случаем: стоя позади, беру его за запястья и заламываю руки. Он пытается вырваться, но, когда я в бешенстве, мои силы возрастают.
– Макс! – окликаю я. – Есть, чем его связать?
Только Макс сейчас – волк и слишком занят разделыванием трупа небожителя, чтобы ответить. Оборачивается с окровавленной пастью и красным огнем в глазах. Я отмахиваюсь:
– Ладно, – и начинаю ломать небожителю крыло.
Тот кричит и стонет, корчится, вырывается, но ничего не может сделать.
– Подожди-подожди, – приговариваю я, черными ногтями впиваясь в кожу. – У тебя же их два, а это всего лишь первое…
Кости хрустят, когда я прикладываю максимум усилий и вырываю крыло из пока еще живой плоти. После другое. Перья летят на пол. В какой-то момент небожитель сдается и прекращает дергаться.
Я оставляю его валяться в луже крови, бросив рядом тяжелые крылья, а сама отступаю на пару шагов, чтобы взглянуть на свою работу. Макс, приняв человеческий вид, присоединяется, вытирает рот тыльной стороной ладони. А вскоре он стоит возле меня и слизывает кровь с моих рук.
– Теперь ты один из нас, добро пожаловать, – без тени радости объявляю я. – Даже если крылья отрастут. Ты знаешь.
Парень молчит, не шевелится, попросту боясь сдвинуться с места. Из угла доносятся всхлипы, я смотрю на ревущую девчонку.
– И эти дети избили Его Величество… Неужели не ясно, что он позволил им это сделать?
Макс соглашается, оставляет мои руки в покое, облизывается.
Я кричу на девчонку:
– Помоги ему! Ты же небожитель! Ты – представитель стороны света, так какого черта?!
Но та продолжает реветь, вжавшись в угол, опустив лицо в колени, и даже не думает выручать друга – ей сейчас важнее спастись самой.
Я сокрушенно вздыхаю, разворачиваюсь к выходу.
– Куда катится мир, если сегодня это – лицо добра и справедливости?
Макс тащится следом, безмолвно выслушивая мои рассуждения.
– Не будь я чертом, взялась бы за истребление всей