Глава 3 Кая
Меня зовут Кая Архара Форст.
«Архара» на риспийском языке означает «стык времен». День моего рождения ознаменовал конец седьмой эпохи и начало восьмой эпохи в мире Альмахатери Риспа. В этот день погибли трое моих единокровных братьев и тысячи драгети-вестников. В этот день погибла младшая вестница Никелла Уэарз . Отравленный ядом небыти отец жестоко расправился с дочерью, а когда рассудок вернулся к нему, не вынес тяжести вины и повесился на том же дереве. В этот страшный день моего появления на свет из чрева матери, на Риспу пришла небыть, а следом преследовавшие ее потомки монукени. Так себя называет раса светлокожих, светлоглазых хилами.
Монукени в их языке означает «боги». Потомки богов спасли Риспу и риспийцев, до которых не успел дойти яд небыти. Они преследовали небыть в мирах и случайно открыли жилой разумной жизнью мир. Горячо оплакивая потерю сыновей и бесславно павших братьев, Ральф Форст волею судеб стал драгети гроско – главным драгети на Риспе.
Мирное содружество Умара и Риспы пошатнулось после смерти моего отца в центральных секторах Умара двадцать два года назад по летоисчеслению Риспы. Совершив попытку покушения на повелителя Умара Дориана Агиба, Ральф Форст был заколот охраной повелителя.
Ральф Форст был кем угодно, но никогда глупцом. Разжигать войну между, обескровленной после прихода небыти, Риспой и куда более сильным противником чистейшее безумие. Даже если бы покушение закончилось удачно, долго бы он не прожил: на Умаре есть и другие сильные драгети. Длительная ложь превращается в правду. И даже я поверила в безумие отца, поскольку гибель трех сыновей и поражение перед небытью стало серьезным ударом для Ральфа Форста.
По соглашению двух империй, Риспа обязана продавать Умару дары своего мира по такой цене в золоте, что можно назвать это грабежом. Я погладила серебряную коробочку. В ней доказательства, которые очистят имя моего отца от клейма безумия и положат конец содружеству.
Сектор прибытия представлял собой сравнительно небольшое помещение с закругленными углами, куполообразным светлым потолком и светлыми стенами. Слева от нашего корабля-рейки располагался закрытый шлюз, соединяющий сектор с внешним пространством, а справа – выход в главный порт Умара. Помещение неуютное, холодное, вызывающее желание поскорее уйти отсюда туда, где нет этих холодных стен и обилия искусственного света. И пока сопровождающие меня служанки и немые покидали корабль-рейки, я спросила у Молис:
– Это человек?,– и кивнула на мужчину, одиноко стоящего у выхода из сектора прибытия. На нем брюки и строгий пиджак из плотной синей ткани, которая по всей видимости должна была спасти от холода и, судя по бледному цвету кожных покровов, с задачей не справилась. Дверь отъехала, спрятавшись в стене сектора, и на площадке прибытия появились потомки монукени, но я не могла оторвать глаз от первого увиденного мной человека.