– А что это за солдаты? Кажется… наши? – последнее слово он произнёс крайне не уверенно.
Лотта подняла голову, чтобы заглянуть в глаза Диттеру, – хотелось понять, кого тот считает «нашими» и будет ли ему больно, узнать, что она убивала повстанцев. В его взгляде она прочитала безразличие к обеим армиям и властям.
– Да нету у тебя «наших», – сказала Лотта с уверенностью. – Кого ты так называешь?
– Ну, твой говор и мой говор – похожие, вот я и решил…
– Если так, то тогда – да, это были наши. Видел их нашивки?
– Нет, не видел. Конкретно этих не разглядывал, но уже давно говорили, что мятежники в городе появляются. Никто не знает, как они пробираются, но именно их машины видели люди. Про армию новых властей такого не скажешь. Я уже сто лет не видел их машины и серые нашивки.
«Ох, не простые они, которые пришли за мной». Скорее всего, именно их всё это время видели. Разъезжали по городу, выискивали её. За ними точно кто-то стоит. Нельзя просто так безнаказанно ездить по городу в тылу врага и чтобы тебе за это ничего не было.
– Что ж, эти твои «наши» мятежники, для меня не «мои». И я очень сожалею, что не убила их всех. Теперь они будут охотиться за мной. Именно поэтому мне нужна твоя помощь.
Они добрели до мотоцикла. За это время Диттер несколько раз сдвигал руки из стороны в сторону – было похоже, что он как будто щупает Лотту.
– Хватит меня лапать и давай садись на байк. Я сзади. Я скажу, куда тебе ехать.
Диттер послушно посадил её на заднюю часть мотоцикла и сам сел спереди. Он собирался было отдать шлем Лотте, но она его остановила:
– Дурачок, что ли? Тебе ехать на байке, на котором легко можно выжать двести пятьдесят километров. Я не хочу, чтобы из-за какой-то мухи, которая угодит тебе в глаз, мы врезались в дом. Надевай давай.
В этот момент раздались выстрелы.
«Вера!»
С ней всё в порядке – утверждал внутренний голос Диттера, и всё же у него вырвалось в слух:
– Там стреляют! Мне надо туда!
– Тебе не надо, – глядя ему прямо в глаза, сказал Лотта. Она читала этого мужчину как открытую книгу. И записывала поверх его текста свой. Он будет делать то, что скажет Лотта. Потому что он плохой. Он низкий, мелочный, жадный, убогий, слабый.
Он бросил шлем и пошёл в сторону подвала.
– Ах ты ж, идиот, – выпалила Лотта. – Стой, тебя убьют. И меня заодно.
Но Диттер побежал.
– Стой! – закричала Лотта, она попыталась спрыгнуть с мотоцикла, но вместо этого просто упала с него. Мотоцикл упал на неё. – А-а-а!
Диттер остановился. Он обернулся. В его голове царил хаос. Лотта чувствовала это.
– Помоги, пожалуйста! – жалобно заголосила Лотта.
Диттер не выдержал. Он пошёл к Лотте.
– Пожалуйста, не оставляй меня, – промямлила она самым мягким голоском, на который была способна. Сладкий, приторный голосок. Она прижалась к Диттеру, чтобы он ощутил её грудь и дрожь тела – её знобило от боли и страха.
– Я здесь, я с тобой, – прошептал заботливый