Глава 4. Деньги или жизнь?
Всю ночь я не мог заснуть. В своей комнате в коммуналке ворочался четыре часа, а когда понял, что все бесполезно вышел на улицу и пробежал несколько километров по набережной Невы. Вернулся домой, принял душ и постучал в комнату соседей.
– Валентина Ивановна, доброе утро! – я поздоровался, глядя в помятое лицо полной женщины с пилоткой из газеты на голове. – Вы уже за ремонт принялись?
– Уже, Виктор, уже. Никто другой за нас обои не поклеит, – ответила добродушная соседка и безцеремонно спросила: – А тебе чего?
– Утюг хотел попросить.
– Утюг? – удивилась женщина. – Ты здоров, Зубов?
– Здоров, – замялся я.
– Петя! – крикнула Валентина Ивановна, раскрыв дверь пошире. – Иди-ка сюда! И утюг захвати.
– Привет, Виктор! – худощавый мужичек, тоже в бумажной пилотке, протянул мне руку. – Как оно?
– Как оно? Не видишь сам что ли? Гляди какой счастливый, – соседка уткнула руки в бока, не дав мне ответить. – Утюг просит и не признается, по какому поводу.
Моему соседу хватило одного взгляда, чтобы все понять. Я прямо видел, как короткое замыкание в мозгу отразилось на его лице.
– Накопил? – спросил он, раскрыв шире глаза.
– Накопил, – кивнул я. – Так утюг дадите или нет?
– Держи.
Я взял самую необходимую вещицу для себя этим утром и удалился в свою комнату под звуки голосов своих соседей, обсуждающих меня.
Петр Аркадьевич и Валентина Ивановна знали, что я коплю деньги на то, чтобы найти свою дочь. Ее забрали из города невольных незадолго до того, как я пришел в себя в день Великого Переплетения миров. Кто ее забрал, куда и зачем знали только аристократы. Никто не собирался делиться со мной этой информацией, поэтому мне пришлось пойти на сделку с главой одного влиятельного рода в городе. Он пообещал найти Алису, если я достану для него нужную сумму денег. И вчера вечером мне, наконец, удалось сделать последний вклад в освобождение своей дочери.
Что касается моих соседей, то они позволили мне жить у себя все эти годы совершенно бесплатно. Но, конечно, я всегда покупал продукты и платил по счетам. И сегодня Петр Аркадьевич понял, что только одно могло снять угрюмое выражение с моего лица. Новость о том, что я вот-вот увижу дочь и завяжу с охотой.
Я вернулся в комнату и встал перед гладильной доской. Давно не доставал ее из темной комнаты. Затем бросил взгляд на приготовленную одежду.
Костюм, в котором пойду на встречу с дочерью я купил на барахолке еще несколько лет назад. Хотел, чтобы Алиса увидела меня впервые после долгой разлуки приличным человеком. Хотел, чтобы гордилась мной. Чтобы почувствовала, что я больше никому и никогда ее не отдам. Что защищу от чего бы то ни было.
Наглаживая белую рубашку, уже в тысячный раз я представлял себе нашу встречу. Думал о том, что скажу Алисе, когда наши глаза встретятся. Узнает ли? Вспомнит ли? Что я спрошу у нее и захочу ли вообще говорить?