Жестокие люди уничтожили ее семью, они убили всех – от взрослых до совсем малышей, тех, кто даже выть толком не научился. Тел новичков, не так давно относившихся к людскому роду, ни в куче, ни отдельно от нее не оказалось, их захватчики не убили на месте, а увели с собой. Зачем – Рэйара могла только гадать. На небольшом холме был вбит кол, на который насадили обезглавленное тело, как поняла Рэйара, вожака. Головы отца она так и не сумела найти.
Девушка не могла сосчитать, сколько часов к ряду прорыдала рядом с убитым. Горе заполнило ее целиком, даже начавшие волноваться лошади далеко не сразу сумели обратить на себя ее внимание. Копытные взбеленились, и к тому времени, когда Рэ наконец поднялась, они успели перевернуть телегу и те припасы, за которыми она ездила в город – крупы и рыба, эль и вино, ткани и утварь, иглы и нитки, все, что было, попадало на землю. Два слабо перевязанных мешка с зерном рассыпались после удара.
Лошадей напугали несколько перевертышей из другой стаи. Вероятно, они пришли на запах крови и костра. Полукровка была уверена, они слышали звуки сражения и крики, но не вмешались и не помогли соседям.
– Вы пришли позлорадствовать? – соседи желали отобрать у вожака земли и Рэйара вспомнила явившихся, – Люди уничтожили мою стаю. Вы слышали, когда шло сражение, верно? Вы слышали, но не вмешались и пришли только сейчас!
– Слышали, – ответил один из них. Рэ не помнила, как его звали, но знала, что он, как и вся его семья, умел превращаться в шакала. Они считались значительно слабее чистокровных зверолюдов-волков, и даже грязный волк мог запросто победить любого, пусть и сильнейшего из них. Шакала могла одолеть и Рэйара, она бы справилась и с двумя, а может, и с тремя, но эти соседи никогда не являлись малым числом. Почти полтора десятка шакалов крутились вокруг телеги и, скорее всего, кто-то скрывался в лесу. Один из явившихся присел и принялся сгребать в мешок то зерно, что не успело коснуться земли и все еще могло быть использовано.
– Конечно же слышали, – вторил другой шакал, у него были желтые глаза и длинные шрамы от когтей на лице – однажды он нарвался на волков и ему на всю жизнь оставили память на левой половине морды, – Почему жива ты? Спряталась в какой-нибудь норе?
– Я отлучалась из лагеря, и будь я здесь…
– Отлучалась и потому пропустила смерть всех своих дружков. Какая жалость, да, полукровка?
– Тебе какое дело? Пошли вон от телеги! – Рэйара встрепенулась