Эйэ стоял у костра, чье пламя разгорелось за время отсутствия женщины. Мужчина играл с огнем – он пытался поймать его, совал руки в самое его сердце и не обжигался. Он не мог гореть и страдать от жара, так как и сам являлся частью огня. Пламя принадлежало заклинателю, а заклинатель – пламени. Он говорил, что стал таким после посвящения, и с тех самых пор приобрел не только огромную силу, но и немало слабостей.
Огонь манил Эйэ и никогда не отпускал, мужчина не мог противиться его зову, он скучал, даже скорее тосковал, а по вечерам, едва дождавшись, пока разведут костер, или в те редкие дни, когда отряд сидел у камина на постоялых дворах, заворожено наблюдал за переливающимися желто-оранжевыми языками и улыбался. Порой казалось, что больше ему ничего не нужно.
Эйэ называл пламя цветком и не уставал говорить, что то, как распускается этот цветок – лучшее на свете зрелище. Рэйаре это не нравилось, из-за таких «букетов» горели леса, охотники на перевертышей вооружались факелами, они не боялись совать их как в сухую траву, уничтожая природу, так и в пленников. С самого детства Рэ знала, что несмотря на всю красоту огонь больно кусает.
Мужчина кивнул охотнице и направился к ней, на помощь.
– Охота прошла успешно, как я погляжу, – Эйэ помог Рэ спустить с плеч оленя, хоть в этом и не было необходимости. От проявления заботы женщина немного засмущалась.
– Охота – да, – кивнула полукровка; ее щеки налились румянцем. Лишь переживания из-за увиденного мешали ей выглядеть еще более глупо, – Я хотела поохотиться в Вечном Лесу, но никого там не встретила. Ни одного олененка или зайца. Там стоял отвратительный запах, какой-то гнилой. Я думаю, что-то случилось с Вечным Лесом. Я залезла на дерево и посмотрела на Сердце леса, оно было высохшее и мертвое. Все деревья вокруг него сейчас умирают, они гниют или высыхают, и эта зараза продолжает распространяться. Эйэ, в лесу не было никого живого! Совершенно никого! Все, кто могли – сбежали.
Таэль куда-то запропастился и можно было говорить в полный голос. Рэйара чуяла следы, оставшиеся от шпиона, запах остался и на его вещах, но близкого присутствия не ощущалось. Еще раз шумно принюхавшись, сразу после короткого монолога, она удивленно посмотрела на мужчину.
– А где Он? –дружная компания чаще всего называла выделенного им в помощь, как говорила Верхушка Общины, а на деле для слежки, Таэля простым «Он», или, более оскорбительно, «Этот». Рэ не всегда хотела обижать шпиона, чаще всего это случалось, когда она поддавалась настроению братьев.
– У ручья, поит лошадей и умывается.