– Я тебя люблю, – прошептала она, а у меня в груди засияло солнце, обжигающее до пальчиков ног.
– Я тоже…
Я не успел ей сказать всего, что хотел. Мне искренне жаль того, что я не мог понять, насколько мне она важна, эта взбалмошная девчонка. И сейчас, когда я понимаю, насколько мне ее не хватает, стыд за мои слова переполняет разум.
Я очень многого не сказал.
Это был последний раз, когда я слышал ее голос.
Дважды умерший, дважды воскресший.
Дважды потерявший дорогого человека.
Жизнь циклична.
Все повторяется.
Купол крепости полыхал всеми цветами радуги. По нему били всеми стихиями маги Шимата. Да, это не могло продавить щитов легендарной крепости, но они и не намеревались этого делать обычными атаками.
Из-за насыщения силой от источника и от заклинаний, бившими по щитам, было совершенно непонятно, что происходит снаружи.
На главной смотровой площадке центрального донжона был организован небольшой штаб.
– Когда он должен вернуться? – спросил паладин с гравировкой сотника на наплечнике.
Родгаз глубоко вздохнул и поднял голову к небу, на котором плыли темные облака.
– Солнце в зените, – произнес он и взглянул на предводителя соединения паладинов. – Он уже несколько часов как должен был быть тут.
– У нас есть план, на тот случай, если он не придет? – поинтересовался лейтенант, стоявший рядом.
– Нет. – коротко ответил калека.
– Это было крайне неразумно, не оставлять путей отхода на случай… – начал ворчать офицер.
– По мне так вся эта затея выглядит как безумие, – не упустил возможности возразить предводитель паладинов.
– Это операция «Веры», – покачал головой Родгаз. – Вы не осознаете главного. Все мы здесь под угрозой гибели и прорыва юго-западного фронта. Не станет нас – некому будет защищать наши земли. Погибнет столько людей, что вам и представить трудно.
Он обвел взглядом каждого члена штаба и, заглядывая в глаза, продолжил.
– Мы все прекрасно понимаем, что произойдет, когда война закончится. Мы погрязнем в междоусобных склоках и еще столетия у нас будет повод ненавидеть друг друга за смерть близких. Но самое страшное, что я не знаю ни одного достойного претендента на престол, кому бы я мог хотя бы на волосок поверить. У вас есть такой кандидат?
Офицеры молчали.
– У меня есть такой, хотя сам он себя претендентом не считает. Я верю в этого парня. – закончил калека. – Я верю, что он из кожи вон вылезет, но не даст умереть такому количеству неповинных людей.
– Но он же темный и…
– И у него нет за спиной клана и земель, в угоду которых он будет действовать, – оборвал бывший следователь несогласного. – А сила… Какая разница, какого цвета сила? Посмотри на его паладина. В нем больше чести и добродетеля, чем во многих ныне живущих.
Калека отвернулся от собравшихся и уставился в магическую