Дэймон опустил голову, и наши губы оказались так близко, что мы стали дышать одним и тем же воздухом. Все это было так несправедливо. С момента его исчезновения единственное, чего я хотела, – увидеть его снова, прикоснуться к нему, любить его, а теперь я даже не знала толком, кто стоит передо мной.
С тех пор как прибыли Лаксены, уже ничего нельзя было понять.
Дэймон не двигался. Его светящийся изумрудный взгляд скользил по мне, словно он старался запечатлеть в своей памяти каждую черточку моего лица. В его взгляде была такая теплота, что пульсация у меня в носу – там, куда меня ударила гнусная стерва, – прекратилась.
Он исцелял меня. Снова. После того как оттолкнул меня от себя, сказав, что любил меня – так, словно это осталось в прошлом, – и после того как оказался связан с самыми ужасными монстрами. Я не могла такое принять.
– Не нужно, – произнесла я срывающимся голосом. – Все так перепутано…
Дэймон поцеловал меня.
В его поцелуе не было мягкости или нежности. Он прижимал свой рот к моему, решительно раздвигая мои губы, и целовал меня так, словно умирает от голода. Нахлынувшие ощущения едва не выбили у меня землю из-под ног. В животе что-то оборвалось, а из горла Дэймона донесся низкий рокочущий звук, сотрясающий все мое существо.
Искра надежды в моей груди разгоралась, но за ней, как навязчивые собачонки, гнались замешательство и гнев. Дэймон склонил голову набок, и одна его рука соскользнула с моей щеки. Он запустил пальцы в волосы у меня на затылке. Сердце бешено колотилось. Это было уже чересчур.
Я положила руки ему на грудь и оттолкнула его.
– Котенок, – прорычал он, покусывая мою нижнюю губу.
Я судорожно втянула воздух.
– Ты…
– Она все еще за дверью, – прошептал Дэймон мне прямо в губы, а потом продолжил меня целовать.
На мгновение я перестала понимать смысл его слов, когда другая его рука проследовала по моей спине и остановилась на изгибе талии. Он притянул меня к себе, соединив наши тела, и это ощущение было одновременно потрясающе новым и сладостно знакомым. Поцелуй становился все более глубоким, пока его вкус не захватил меня целиком.
Руки у меня тряслись, а пальцы хватались за мягкую ткань его рубашки. Дыхание было сбивчивым. Дрожь поднималась по моим рукам, распространяясь на все тело.
– Она ушла. – Дэймон поднял голову, но я так и стояла зажмурившись. Дрожь не прекращалась. – О, Котенок…
Я хотела сказать ему, чтобы он не называл меня так, если все это не по-настоящему, но в горле у меня застряли рыдания. Я крепко сжала губы, потому что в этот момент ни слезы, которых и так уже было немало, ни нервный срыв ничему бы не помогли.
Рука Дэймона обвила меня, а его пальцы обхватили мой затылок. Прижимая мою щеку к своей груди, он держал меня в таком тесном объятии, что я могла чувствовать, как бешено колотится его сердце.
– Извини, – снова прошептал он над моей головой. – Извини, Котенок.
– Это… это ты? – спросила я срывающимся