Одна щека Сади была покрыта следами от ногтей и подтеками красно-голубой крови. Меня обдало невероятной волной гордости.
У котенка, оказывается, когти, да еще какие!
– Она не очень-то любезна с окружающими, – гневно выдохнула Сади. – Сейчас я как раз в процессе улучшения ее поведения.
– А я как раз в процессе подготовки к тому, чтобы вырвать у тебя сердце, стерва.
Несмотря на то что все было так чертовски запутано, мои губы изогнулись в полуулыбке.
– Вон отсюда.
Сади обратила на меня взгляд, полный ненависти.
– Я…
– Пошла отсюда вон.
Когда Сади не двинулась с места, я подошел туда, где она стояла, сгреб ее в охапку и вышвырнул из ванной комнаты. Восстановив равновесие, она попыталась вернуться к нам.
– Ты можешь понадобиться Роланду, поэтому, если хочешь вернуться к нему, не вздумай сделать и шага в моем направлении.
Ноздри Сади раздувались, а щеки покрылись пятнами гнева, но она замерла, хотя ее пальцы скрючились и стали напоминать когти хищного животного. Прошла секунда, но Сади не шелохнулась. Она собиралась проверить меня – всерьез собиралась.
Я хлопнул дверью ванной прямо в лицо Сади, а потом резко обернулся. Мое сердце сильно стучало, я снова увидел ее и мгновенно забыл о Сади.
Она так и стояла перед ванной, сжимая в руке осколок стекла, и смотрела на меня глазами загнанного животного. В то мгновение она вовсе не походила на безобидного котенка.
Скорее, она выглядела взрослой тигрицей; казалось, она по-прежнему готова сражаться. Теперь уже со мной. Мог ли я винить ее за это? И пока мы смотрели друг на друга, ее взгляд менялся, а потом глаза ее заволокла пелена слез, что было хуже удара между ног.
Я слишком далеко зашел. Мы слишком далеко зашли, и я не хотел, чтобы она была здесь. Я хотел, чтобы она была далеко-далеко от всего этого, но теперь было уже поздно.
Слишком поздно для всех нас, а может, и для остальных.
С дрожащей нижней губой она переминалась с ноги на ногу, большие пальцы ее ног тонули в лужице пролитого шампуня или кондиционера. Вечность протянулась между нами, когда я пожирал ее взглядом. Картинка из множества воспоминаний – с момента, когда она постучалась в нашу дверь и изменила мое будущее, до того дня, когда она впервые произнесла три слова, сделавшие мою жизнь тем, чем она стала теперь, – нахлынули на меня. Но это было больше, чем просто воспоминания. Я понимал, что не должен чувствовать то, что чувствую, но каждая клетка требовала ее. У меня закипала кровь.
Я хотел ее.
Я нуждался в ней.
Я любил ее.
Она сделала шаг назад, наткнувшись на кафельную стенку ванной.
– Кэт, – выдохнул я, произнося ее имя впервые за несколько дней, позволяя себе действительно