– Ха-ха-ха, – засмеялись они в один голос, – Записал нас!
– Но всё равно, жаворонок первым просыпается! Правильно я говорил! – подтвердил отец свою правоту.
– Перепёлка! Чёрт возьми! – закричал дядя Коля, – Я на пристяжах с пяти лет работал – а он маленький был, маменькин сынок. Знает он! Перепёлка утром первая кричит!
– Жаворонок! – снова твердо ответил отец.
– Перепёлка!
– Всё! Прекратите! Оглушили уже! Это что ж такое? Уже целый час – одно да потому. Замолчите! – заругалась на них мать.
– Ладно! Хватит, правда! – сказал отец, – Давай о чём-нибудь другом поговорим!
Они молча выпили и стали закусывать…
И тут я снова включил магнитофон, уже с новой записью спора.
Они стали дружно хохотать – и опять ещё во время прослушивания начали спорить с новой силой и энергией.
– Жаворонок! – уже просто, без аргументов, – говорил отец.
– Перепёлка! – в сотый раз повторял дядя Коля.
– Жаворонок!
– Всё! – закричала мать уже на меня, – Иди отсюда вместе с магнитофоном! Тут скоро до убийства дойдёт!
– Всё! Иди Николай домой, пока этот твердолобый на тебя с кулаками не налетел…
Так после очередного спора с не родившейся истиной дядя Коля пошёл домой.
– Перепёлка! – говорил он сам себе, выходя на лестничную клетку, – Никакой не жаворонок! Я лучше знаю…
Наваждение
– Пашка-то, наверняка, уже сегодня приедет?.. – рассуждал Афанасий Ефимович, проснувшись ни свет ни заря.
Сын Пашка три года учится в лётном училище и ещё зимой написал, что на летние каникулы обязательно приедет в Забайкальск.
– Надо, однако, сходить на вокзал его встретить, то с вещами, наверное, едет, далеко до нас тащиться?! – продолжал Афанасий Ефимович рассуждать вслух.
– С чего ты взял, что он сегодня приедет, он же не написал – когда? Так и будешь всё лето на вокзал ходить его встречать? – прервала тётя Фаина его размышления.
– Так он же написал, что в середине июля будет здесь. А сегодня, какое число? Пятнадцатое! – В аккурат – середина июля. Значит – сегодня! Ему что, на самолёте, вспорхнул – и здесь, имею в виду – в Чите. А тут ерунда – ночь переночевал, – и в Забайкальске…
– Если б ехал, он бы уж телеграмму отправил! – возражала тётя Фаина.
– Телеграмма денег стоит. Может он хотит сурпризом объявиться?!..
– И вправду – собирается! – смеялась тётя Фаина, глядя на мужа, – Побрился, нащирился!
Афанасий Ефимович надел свою синюю гимнастёрку, подпоясался ремнём, перед зеркалом надел новую вохровскую фуражку. И вышел из дома.
Возвратился он быстро – минут через 20—25.
– Ну, мать, – встречай гостей! – прокричал он с порога.
– Где гости? – выскочила с кухни тётя Фаина, – Ты, когда это на вокзал успел сходить?
– На вокзал я бы уж не успел к поезду. Тут на линию сходил. Поезд мимо проходил.