– О, китаец сейчас придет!
Дверь распахнулась, и в комнату вбежал длинноволосый парень с гитарой в чехле. Не сказать, что он напомнил мне китайца, но некая азиатская утонченность явно прослеживалась.
– О, – заметив меня, удивился вошедший. – Теперь буду меньше материться… Давид! – он протянул мне руку.
– Варвара, – бегло выпалила я, пытаясь сымитировать непринужденность.
Во мне сразу родился какой-то неподвластный разуму интерес к этому человеку. Несмотря на показушную легкость, его образ был пропитан щемящим трагизмом. Так, когда ты видишь в фильме чертовски привлекательного персонажа, но заранее понимаешь, что он появился, например, с целью погибнуть ближе к концу… Заставить фанатов вытягивать рейтинг киноленты своими артами и, что там, стеклянными стишками какими-нибудь. Есть такой тип людей. Они безнадежно прекрасны в своей драме, словно мраморные ангелы на могилах. И есть такой тип… Женщин. Которые хлюпают писями, стоит заметить на горизонте Эдварда Каллена местного розлива. Вау, кажется, он выебет не только меня, но и мою психику… Заверните, пожалуйста.
Опять увлеклась.
С приходом Давида зазвучала совсем другая музыка. Все тот же метал, но филигранно выверенный мелодичный и даже… тонкий? О, как любопытно было ловить забавные гримаски, когда он косячил. Нет, Давид отлично владел гитарой. Я бы даже сказала… овладевал. Это взаимодействие выглядело слишком сексуально. Но любая мелкая помарка отражалась злой маской на его красивом, чего скрывать, лице. Такая строгость к себе – почти проклятье, я знаю, о чем говорю. Но, буду откровенна, это только подогрело мой и без того пылающий интерес.
Спустя какое-то время все вышли на улицу покурить. Я покорным хвостиком поплелась за Родионом, потому что он по-отечески окружил меня заботой и дал понять: давай под крыло, тут безопасно. Но после небольшой беседы о складных ножах и вокале Вилле Вало, я вернулась в помещение, где, как оказалось, продолжал заниматься Давид – такой холодный непомерно грустный Кай, утонченный, почти субтильный. «Смотри, я не такой, как все, меня волнует только музыка…» Его локоны цвета горького шоколада время от времени падали на лицо, когда тот подавался корпусом к гитаре. Заметил. Карие глаза по-кошачьи сверкнули:
– Тебе хоть нравится то, что здесь происходит?
Я смутилась и, как всегда, спаслась в высокомерии:
– Если бы не нравилось, давно бы ушла.
Он изогнул губы в чертовски привлекательной улыбке, оголив зубы и пару аккуратных клыков в их ряду. Еще одна деталь к драматичности образа. Эдакий Лестат из экранизации «Королевы проклятых». Давид мог обойтись без костюма в канун Дня Всех Святых. Некоторым не нужно наряжаться, чтобы прослыть нечистью в самом потрясающем из смыслов.
Вечер тек