Я посмотрел на восток. Дождь шел над Груа и Сен-Барбом, да уже и над семафором. Высоко в штормовом вихре пронеслось несколько чаек; туча поближе волочила за собой пелену дождя; небо полыхало молниями; грохотал гром.
Когда я поднялся, собираясь идти, на тыльную сторону моей руки упала холодная капля, затем еще одна, и еще – на лицо. Я бросил последний взгляд на море, где волны разбивались на странные белые фигуры, казалось, тянувшие ко мне руки, чтобы схватить. Затем что-то шевельнулось на скале… что-то черное, как сама скала, за которую оно держалось, – мерзкий баклан, запрокинувший к небу свою безобразную голову.
Я медленно побрел домой через мрачную пустошь, где стебли дрока мерцали тусклой металлической зеленью, а вереск, уже не фиолетовый и не пурпурный, поник мокрыми, бурыми стеблями среди серых камней. Влажный торф скрипел под моими тяжелыми сапогами, терновник царапал колени и локти. И все было залито странным светом, бледным и призрачным, а долетавшие с моря брызги секли мне лицо, пока оно не онемело от холода.
Широкими полотнищами, шеренга за шеренгой, волна за волной дождь захлестывал бескрайние болота, хотя ветра, который гнал бы его с такой скоростью, я не чувствовал.
Когда я вошел в сад, Лис стояла в дверях и махала мне, чтобы я поторопился. Только теперь я осознал, что промок до нитки.
– Как тебе вообще взбрело в голову гулять, когда собралась такая гроза? – спросила она. – Да с тебя ручьями течет! Живо иди в дом и переоденься! Я положила тебе на кровать теплое белье.
Я поцеловал жену, поднялся на второй этаж и переоделся в сухое.
Спустившись в столовую, я увидел, что в камине пылает плавник, а Лис сидит в кресле за вышивкой.
– Катрин говорит, что рыбаки из Лорьяна вышли в море. Как ты думаешь, милый, с ними ничего не случится? – спросила Лис, подняв на меня свои голубые глаза.
– Ветра нет, а значит, и шторма не будет, – сказал я, глядя в окно.
Далеко за болотами проступали сквозь туман черные скалы.
– Ну и ливень! – ужаснулась Лис. – Иди к огню, Дик.
Я уселся на меховой ковер перед камином, сунул руки в карманы и положил голову на колени Лис.
– Расскажи мне сказку, – попросил я. – Я чувствую себя так, будто мне лет десять.
Лис поднесла палец к алым губам. Мне всегда нравилось, как она это делает.
– А ты будешь сидеть тихо-тихо? – спросила она.
– Тихо, как смерть, – пообещал я.
«Смерть», – отозвался эхом чуть слышный голос.
– Это ты сейчас сказала, Лис? – Я обернулся, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Нет! Я думала, это ты, Дик!
– Кто же сказал «смерть»? – спросил я в испуге.
– Смерть, – прошелестел тот же голос.
Я вскочил и огляделся. Лис тоже поднялась, уронив на пол иглы и вышивку, и тяжело оперлась мне на руку. Казалось, она вот-вот лишится чувств. Я подвел ее к окну и приоткрыл