Сотый Вавилон. Яромир Добровольский

её, чтобы быть со мной? Не помню, что конкретно она сказала, но там прозвучала фраза «шило на мыло». Так я всё понял. Дальнейшие обсуждения были бесполезны.

      То она сохраняла дистанцию, используя для оправдания работу, скорбь, депрессию, свои никчёмные отношения, то она пыталась удержать меня, говоря как мы похожи, как ей приятно со мной общаться и как мы близки. Всю ту неделю колоссальная тяжесть всего мира легла мне на плечи, я ходил в постоянном напряжении. Казалось, что небо вот-вот камнем упадёт мне на голову. Я почти не спал и был сильно на взводе. Наконец, я дотянул до сеанса с Вероникой и рассказал ей обо всём. Она сказала, что со стороны девушки это совсем не любовь, что любовь это взаимоотношения. «А что я могу ей дать? Я просто студент с общагой, без работы, из небогатой семьи», – воскликнул я. «Любовь», – ответила Вероника, на секунду задумавшись.

      Примерно так всё и кончилось. Я рассудил: если я когда-нибудь смогу подарить другому человеку любовь, внимание, заботу, если он это примет, если я смогу сделать этого человека счастливее, то пусть будет так. Это будет лучше, чем всю жизнь тосковать по призраку, по человеку, на которого лишь спроецированы качества, в которые я влюблён. Пусть любовь достанется тому, кто её заслуживает. Ей я написал, что мне очень тяжело даётся вся эта история с ней, что больше я так, похоже, не могу, и пускай каждый из нас пойдёт жить своей жизнью. Она очень ласково сказала, что если мне так будет лучше, то конечно, пускай будет так. А через пару часов она посмеялась и сказала, что быстро я сдался. «Видимо, это не любовь». Я порывался ответить – зачем она так говорит, зачем вообще такое говорить? Что за злоба в ней вскипела? Но потом я понял, что это подходящие слова, чтобы всё закончить. Пускай я ничего не ответил, но последнее слово осталось за мной. Нелегко, видимо, терять человека, который тобой восхищается.