Оба врача посмотрели на Лелю с неприязнью.
– Девушка, вы, конечно, добренькая вся такая, но вшей и грязь на нас повесили, – ворчливо сказал тот, на носу которого была круглая бородавка. – Не удивляйтесь, если через два дня он снова будет сидеть в этих гаражах!
– Да? А почему? – Леля попыталась улыбнуться, но на лице вместо этого возникла какая-то жалкая, заискивающая гримаса. Но, собственно, чего это она тушуется? Разве она сделала что-то плохое? И потом, сами врачи ведь не домой к себе его везут, а в больницу.
Врачи, помогая бомжу залезть в машину, ничего ей не ответили, только посмотрели на нее весьма недоброжелательно.
– А кому мы нужны там? – прошамкал маленький бомж. – Таких, как мы, никто там не держит. Чуть оклемался – выписывают, и мы снова на улице тусуемся.
Леля проводила взглядом удаляющуюся машину скорой, а потом спохватилась, и помчалась скорее на работу.
– Ольга Сергеевна! Вам замечание! – Леля вся сжалась под взглядом заведующей. – Вы опоздали на полчаса!
– Простите, пожалуйста! – пробормотала Леля и прошмыгнула в свою группу.
– Ты где ходишь? – набросилась на нее сменщица, полная пожилая женщина. – Тут Галина Анатольевна к нам зашла, а тебя нет на месте.
– Ой, Людмила Дмитриевна! Тут такое дело! Человеку на улице плохо стало, и я скорую ему вызывала!
– Понятно, – отозвалась Людмила Дмитриевна и Леля заподозрила, что та ей не поверила. – В общем, заведующая сейчас у нас по шкафам полазила и очень ругалась, что мы с тобой бардак развели. Сказала, чтоб мы повыкидывали все ненужное и навели порядок.
– Когда? Сегодня что ли?
– Прямо сейчас.
– Ну ладно. Сейчас так сейчас. Главное, чтоб дети спали, а то пока мы тут будем со шкафами разбираться, они в спальне кавардак устроят.
– Давай сделаем так: я посижу с ними, пока они не уснут, а ты начинай… – Людмила Дмитриевна ретировалась в спальню, откуда доносился детский восторженный гвалт.
Леля представила, как ребятня сейчас резвиться в спальне и улыбнулась. Почему-то ей представилось, что они дубасят друг друга подушками. Не удержавшись, она на минутку заглянула в спальню и рассмеялась: все было так, как она и представляла. Ошалевшие без надзора дети в майках и трусах мутузили друг друга подушками и одеялами, а Вася в это время резво лазил под кроватями, переставляя сандалики.
– Тихоооо! – громко завопила Людмила Дмитриевна, и в спальне мгновенно воцарилась тишина. – Вася! Живо поставил обувь на свои места! Коля! Верни подушку Диме! Быстро все поправили свои кровати и легли спать!
Разгоряченные, потные дети послушно начали наводить порядок, а Леля прикрыла дверь спальни и пошла разбирать шкафы. Пока разбирала, все вспоминала сегодняшнее кормление бомжей, вызов скорой помощи, умные глаза больного бомжа… На сердце было тяжело. Она чувствовала себя так, будто сделала что-то плохое, нехорошее, но что? Что она сделала