– Заразы, – процедила Лиза.
– Никандр! Успокойся, – сказала теща. – Не слушай ты его. Он врет все. Никаким венгерским или немецким лейтенантом он не был, а то, что сидел в тюрьме, – бог с ним. У нас каждый второй сидел, что тут такого? Коммунизм без тюрем не построить, а социализм тем более. Отсидел – вернулся. Лишь бы он был хорошим человеком, правда, Иван?
– Ну конечно, конечно, – лепетал Иван, поняв, что допустил словесный понос, – я не хотел вас обидеть. Я просто рассказал трудную свою судьбу вам как близким людям. Мы же теперь – родственники, свои. Вот братан мой, ваш зять, он еще маленьким был, когда все это происходило со мной, он почти не помнит всего этого.
– Если бы он был постарше, он тоже был бы с тобой на пару: яблоко от яблони недалеко падает, – прошипел Никандр, опрокидывая очередную рюмку.
– Я очень рад за своего брата, – продолжал Иван, не обращая внимания на шипение хозяина. – Мой брат попал в настоящую семью и хорошо живет. Раньше у него этого не было. Спасибо вам большое, что вы согласились выдать за него свою единственную дочь. И тебе, Лиза, красавица, спасибо. Такой красивой и работящей, как ты, в наших краях просто не найти. И в университете учишься. Тебе, Витенька, надо ее на руках носить, ее следы целовать. Я всем расскажу, какая у тебя хорошая жена, какие у нее замечательные родители.
– Замолчи, трепло, – сказал Витя, со злостью глядя на двоюродного брата.
– Я хочу предложить тост, – сказал Иван, вставая. – За реализацию решения двадцать второго съезда КПСС, за Никиту Сергеевича Хрущёва! И за полковника, героя всех партизан Белоруссии Никандра Ивановича – ура!
– Ну, вот это хорошо, – сказала теща.
– Притворяется, сволочь, – сказал Никандр, – надо его сдать в КГБ. Ты мине мозги не пудри. В русских стрелял? Стрелял – сам признался. Я посажу тебя еще на один срок. На наших стройках коммунизма как раз таких, как ты, не хватает. И брата своего двоюродного можешь прихватить, а дите мы вырастим как-нибудь.
– Коллективного ребенка надо в коллективе выращивать, – сказал Витя.
– Брось ты, пузотрон, как тебе не стыдно? Ты тоже уже пьян, как я вижу. Ну ты только подумай: бандер и тюремщик, отбухавший десть лет в магаданской тюрьме, – брат твоего зятя, да еще у тебя в гостях. Что о тебе подумают на работе, скажи?!
– Я всегда был против этого брака, – сказал Никандр, не обращая внимания на то, что рядом сидит зять. – Сразу видел, что у него глаза не так расположены и что в его глазах кипит ненависть ко всему советскому. Одним словом, западники-бандеры, и этим все сказано.
– Ну папульчик, я там была, там хорошие люди живут, – сказала Лиза. – Ко мне как к восточной ни у кого никаких вопросов не возникало. Народ там хороший, добрый. После окончания университета я попрошу туда направление, я хочу там работать. Ты можешь к нам свободно