В 1903 году он реализует свою задумку, и перед восхищенными взорами местных жителей предстает настоящее деревянное чудо. Глядя на это здание в стиле эклектика, с экспрессивными декоративными элементами народного зодчества, я с трудом могла поверить, что передо мной, по сути, обычная крестьянская изба.
Терем в Погорелове
Каждый фасад деревянного дома неповторим
Поляш, как называли Ивана Ивановича односельчане, был человеком очень практичным и отлично приспособил свои хоромы для крестьянских нужд. Он пристроил к терему большой хозяйственный флигель, где держал коров, причем попасть сюда можно было прямо из дома, не выходя на улицу. Обустроил он и взвоз – специальный пандус, по которому на второй этаж могли затаскивать различные грузы.
При этом интерьеры дома выглядят по-аристократически изысканно и богато. Парадная лестница впечатляет резьбой и полихромными росписями. На стенах, помимо цветов и орнамента, изображены музыкальные инструменты – видимо, потому что семья Поляшовых любила петь романсы под гитару. Комнаты второго этажа, составляющие круговую анфиладу, были выкрашены в разные цвета, от синего до розового. Сохранились витражные окна и двери, потолочные панно и печи.
Дом усложнен ризалитами и дополнен верандой и эркером: последний, судя по всему, появился здесь не сразу, а после того как Поляшов увидел такой же в асташовском тереме. Дом поставлен на кирпичный цоколь и снаружи обшит тесом. Несмотря на то, что основным строительным материалом выступило дерево, сооружение выглядит очень монументально и своими формами напоминает каменные столичные особняки.
При этом городской флер не превращает терем в чужеродный для Погорелова объект: он совершенно органично смотрится на фоне деревенских пасторалей и благодаря деревянному кружеву будто сливается с окрестными лесами. Окна дома венчают ажурные кокошники, «вышивку» карниза дополняют резные полотенца, а фасад пестрит солярными знаками.
Эркер появился после того, как Поляшов увидел такой же в асташовском тереме
Иван Иванович был щедрым человеком: с удовольствием давал в долг, обеспечивал местных жителей работой, но революция все изменила. Он лишился своей мельницы, лесопилки, маслобойни и кузницы. Оставили ему лишь небольшую комнату в тереме, где он и умер в 1935 году.
Судьба поляшовского дома тоже некоторое время висела на волоске. Сначала здесь располагались различные конторы, потом детский сад и школа-интернат, которая закрылась в 60-е годы. А дальше здание просто перестало быть кому-то нужным: прибрать к рукам хоромы бывшего «кулака» особенно никто не стремился, да и не хватило бы рядовым деревенским жителям средств, чтобы эти хоромы протопить.
Сельсовет очень хотел избавиться от такого груза ответственности, и дело