– Это в Лейкерс что ли? Не смеши меня, – качаю головой я, сжав зубы и стряхнув тяжёлую ладонь со своего нуждающегося в личном пространстве тела, которое сейчас словно загнали в угол и лишили свободы, – я всех бросил и предал, когда поехал за своей женой, а теперь у меня нет ни её, ни работы. Ну разве это не карма? Даже если ты будешь мне рад и уладишь всё с владельцем, ведь я, пожалуй, всё-таки вам нужен, парни больше никогда не смогут мне доверять. Предательство это не то, что можно простить, – ведь в рамках своей личной жизни я уже его не простил, и даже если это ради дела и профессиональных достижений, почему кто-то другой должен забывать о прошлом ради светлого будущего? Пусть в моё отсутствие команда не смогла подняться на первую строчку в турнирной таблице, и в течение сезона несколько ценных игроков получили травмы, это ещё не повод соглашаться на возвращение в свои ряды вчерашнего перебежчика. На однажды продемонстрировавших свои худшие человеческие качества, возможно, уже никогда снова нельзя будет полноценно положиться.
– И всё-таки подумай, Дерек. Ты не единственный, кто провалился в этом сезоне. Карма кармой, но, быть может, это ещё и знак?
– Почему ты это делаешь?
– Потому что не хочу, чтобы ты пропил весь свой потенциал… и чтобы однажды кое-кто обвинил меня в том, что я не сберёг ни его, ни… тебя.
– Уверяю, до меня ей нет никакого дела, – если бы было, она бы по-прежнему носила под сердцем моего ребёнка, но она, можно сказать, собственноручно убила его, когда подписала ему смертный приговор, а я даже не понял, что слова, обещавшие ещё детей, подразумевали появление ребёнка лишь в отдалённом будущем, но никак не в ближайшие семь месяцев. – Лично мне так точно нет.
– Ну как скажешь. Надеюсь, увидимся на тренировке.
Глава 2
Я сижу почти на самом верху трибуны, одетый в форму цвета золота с написанным фиолетовым тиснением названием команды на майке и толстовку с капюшоном, наброшенном на голову, и от нечего делать наблюдаю за традиционно проходящем в межсезонье отбором в группу поддержки, проходящем на паркете арены. До тренировки ещё вагон и маленькая тележка времени, но я уже на месте, потому что, находясь дома, либо снова начинаю предаваться тоске, либо нет-нет да и склоняюсь к тому, чтобы напиться, но я не дурак, способный разрушить то единственное, что у него ещё есть. Продолжительный разговор, клятвенные заверения и убедительный вид позволили мне восстановить, казалось, навсегда сожжённые мосты, и после длительного диалога с владельцем и его представителями с моей стороны будет невероятной глупостью сделать хоть что-то, что снова очернит меня, нарушит хотя бы один пункт подписанного контракта и приведёт к его немедленному разрыву. Я же здесь, чтобы остаться, а для этого мне ни в коем случае нельзя выходить за рамки правил и обязательств и в целом где бы то ни было представать в негативном свете. Но этого и не будет.
– Вынуждена вас предупредить, что,