Его слова были, словно пощечина. Боль ошпарила кишки, сворачивая их в стальной комок. Я потер грудь в районе сердца, пытаясь избавиться от колючих спазмов, проклиная способность испытывать чувства. Почему я не могу ощущать опьянение от травы или алкоголя, но остро переживаю эмоциональную боль? Это было моим наказанием – проходить через агонию, вариться в ней, неспособный отпустить прошлое, чтобы двигаться дальше.
– Ты не единственный, кто все просрал. – Прорычал я, злобно посмотрев на ангела. – Или ты думаешь, что моя боль слабее твоей?
Юджин захохотал. Его жесткий смех, вместе с ледяным порывом ветра, прокатился по библиотеке, как раскат грома. Я вздрогнул, осознавая, что друг в секунде оттого, чтобы наконец-то реализовать свою месть и это не закончится простым убийством.91 О, нет. Это будет мясорубка. Всматриваясь в лицо ангела, ясно, как день, я видел в нем непреодолимое желание изувечить меня до такой степени, что адские псы, заскулят от ужаса. Его ярость достигла точки невозврата. Ненависть стала необъятной и глубокой, как бездна, в которой я исчезну, если лучший друг решится меня уничтожить.
– Не смей сравнивать свое дерьмо с ней. – Рявкнул Юджин, сдергивая с себя пиджак. Бросив его, он упал на диван и потянулся за бутылкой. Жадно отпив виски, ангел зашипел, после сделал еще пару больших глотков.
– Ну, да. Ты же здесь единственный мученик. Только тебе можно скорбеть.
– Ты-то, что в этом понимаешь? – с отвращением, проворчал Юджин.
Конечно… он же не знает, что я тоже ее любил. Всего одна встреча, один взгляд на нее, и я пропал. Я перестал быть прежним придурком и захотел чего-то серьезного и настоящего. Я по уши втрескался в девушку своего лучшего друга, но ни Юджин, ни она, так и не узнали о моих чувствах. Естественно, он считает, что я страдаю по своей вольной жизни, а не по любимой. Проклятье… я столько времени утаиваю правду, что самому тошно. Что будет, когда я расскажу ему? Какова будет его реакция? Если одно только упоминание о ней, превратило Юджина в безумца, то узнав, что я любил ее, развяжет ему руки.
Странно, но я начинаю сомневаться в своем желании умереть. По крайней мере, сейчас.
– Ты прав. Извини.
– Думаешь, я нуждаюсь в твоих извинениях? – невесело усмехнулся Юджин, откинувшись на спинку дивана. – Мы мертвы. Прошлое будет преследовать нас, как бы мы не пытались от него отделаться. А то, что ты сделал, навсегда останется на твоей совести.
Ты и понятия не имеешь, что я сделал. Ты видел лишь одну сторону медали, где я подкатывал к твоей девушке, а ты воспринимал мои ухаживания, как личное оскорбление и вторжение на чужую территорию. К твоему же счастью, ты не знаешь, на что я пошел, чтобы заполучить ее.
Поднявшись с дивана, Юджин двинулся к стеллажам, а я густо затянулся дымом, от которого не было никакого толка, чтобы унять давление в груди. Я оглянулся на друга, наблюдая за его задумчивым хождением по вдоль полок с книгами, но его голова была опущена. Кроваво-красная