– Вот, девку привел. От Герцога. Он велел ее, значит, обиходить и все такое.
– От Герцога, говоришь? – женщина сощурилась, глядя на Мойру, и ее лицо как-то разом смягчилось. – Ой, да молоденькая какая! Иди сюда, девонька, сейчас что-нить придумаем, вымоем тебя, одежонку какую-нить справим. Иди, иди, не бойся.
– Так я тогда того? Пойду? Ты того? Этого? – обрадовался Арко.
– А кому герцог велел ее обиходить-то, мне, что ль?
– Так тебе сподручней. Вы, бабы, сообразите между собой как-нить. Ну, а ежели мужское что справить надо, ты меня вот, Дионка, зови.
– Да тебя, вона, поди свищи-ищи, – досадливо отмахнулась та. – Ладно, уходи. Разберемся, а то ты тут, гляди ж, соплями все зальешь вконец своими слюнтяйными.
– У нее еще этот, – Арко потыкал пальцем в сторону Олуха, который переминался с ноги на ногу рядом.
Диона смерила скелет командирским взглядом и важно кивнула.
– Тогда и вовсе иди отсель, – сказала она. – Мужскую работу нам Герцогский парень, вон, поделает. Так?
“Постараюсь”, – сказал Олух через сковородку.
– А, так вот по что тебе сковорода-то нужна была, – хмыкнула Диона. – А вот и ладно, и сковородка вернулась.
– Святому Улхо бы табличку, – робко подала голос Мойра.
– С этим мы как-нить потом. Тебя-то как звать?
– Мойра. Ну… Герцог говорил – Моора.
– Тогда как он назвал, так и зовись. Мы тут все под его властью ходим. Нет тут власти больше, чем у Герцога. Идем, девонька, идем, – она подобрала пустую корзинку из-под белья, которое развешивала у дома, и поманила девушку за собой. – Моора так Моора. Герцог, небось, тебе ничего не объяснил? Не любит он этого, знать как.
– Ничего, – подтвердила Мойра, которая все еще ничего не понимала, но собиралась во всем разобраться.
– Вымоешься, поешь, и потом, стал быть, станем говорить, – Диона пропустила ее перед собой в дом, провела, бормоча себе под нос, по длинному коридору, и определила в одну из комнат, распахнув двери. – Иди вот сюда. А ты, скелетище, на кухню, воды поможешь натаскать. Ты, девонька, пока отдохни, сейчас воды притащим, и устроим тебе помыться в тепле. Не приведи Земля, застудишься, тогда мне от Герцога не сносить головы.
Это было странно – потому что Мойра точно ровным счетом ничего не значила, ничего не могла изменить, и Герцогу никак не была нужна – но она пока решила делать, что скажут. Может, понемногу все станет понятней?
– Отдохни, отдохни, – повторила Диона, выходя в коридор. Двери она запирать не стала, но Мойре и особо некуда было идти: она осталась, где оставили, и только немного обошла и подосмотрела все вокруг. Комната была совсем другой, чем она привыкла. В ней была кровать на одного человека, и сундук в ногах, и ширма, за которой стояла большая пустая бадья. Тут было даже зеркало – бессмысленное свидетельство глупой и ненужной роскоши. И в этом свете слова Герцога даже обретали