– Очнулася! – мальчишка испуганно отшатнулся и вскочил, но я тут же крикнула.
– Стой! Погоди!
Он выставил палец вперед и поинтересовался:
– Госпожа драться больше не станет? А то я девиц не бью!
Драться? Ах да, я, кажется, защищалась …
Я отрицательно мотнула головой.
Мальчик застыл, не зная нестись ли ему дальше или ответить странной тете. Потом видимо решил, что доложить еще успеет, и плюхнулся обратно на тяжелый дубовый табурет. Прежде, чем заговорить, взъерошил светло-русые волосенки, выбившиеся из хвостика на затылке:
– Ну… чего тебе?
– Тебя как зовут? – припоминая все уроки по детской психологии дружелюбно поинтересовалась я.
Мальчик закусил губу и бросил быстрый взгляд на дверь, видимо сомневаясь, можно ли со мной разговаривать. Потом снова уставился на меня, наконец расслабляясь:
– Дьярви я.
Отлично, начало положено!
– Очень приятно, Дьярви! Я Люция! Скажи, где это мы?
– Дык, на Жемчужном Клинке! – углядел на моем лице полнейшее непонимание и снисходительно пояснил. – Самое быстроходное судно во всём Ливхельме!
Ливхельм. Что-то знакомое… Юг столицы?
Мозг лениво сложил покачивания и шорох, и подтвердил – мы на воде. Помещение напомнило картины из исторических фильмов: шлифованные, идеально подогнанные доски. Помимо крепкого деревянного табурета, на котором сидел Дьярви, у стены слева стоял такой же мощный стол. По полу и на всех поверхностях тут и там оказались неаккуратно свалены бумаги и пыльного вида старинные фолианты. Окон не наблюдалось, и тем ни менее комнату озарял мягкий свет железного светильника.
– Ливхельм! – осознание поразило резко. – Это который в Фирии?!
– Мда… – протянул мальчишка. – Не хило тебя о ведрышко приложило… Конечно, в Фирии, где же еще?!
Твою мать… Как?! ЦИААТ, профессор, машина, стрельба, побег, овраг… а дальше ничего не помню! Я ведь даже не успела до ворот Аномалии добежать! Какая к черту Фирия?!
– Госпожа, ты чего топиться удумала? – вдруг поинтересовался новый знакомый.
– Топиться? – глупо переспросила я, все еще потерянная в собственных мыслях.
– Ну, тебя течением прибило на бревнышке. Признавайся, за кражей словили? Потому волоса ободрали?
Я коснулась головы, но волосы оказались на месте. Правда торчали во все стороны короткими лохмами, измазанные в чем-то склизком.
Мальчонка встал, оглядел меня со всех сторон и мотнул лохматой головой:
– Не тревожься! Наш арвинг тоже стриженными носит. Мы тут не судим.
Так, видимо за Вратами короткие стрижки в моде только у провинившихся. Даже у мальчишки они были связаны на затылке в тугой хвост.
– В наших…кхм… краях волосы ничего не значат, – я попыталась выдавить улыбку, стала дергать себя за прядки у висков. – Значит, вы меня в воде нашли?
Мальчик воровато огляделся, проверяя не подслушивает ли нас кто.
– Это