Проба источника питья повергла родственников в уныние, а потом в непомерно искренний гнев!
– Говорили умные люди – не доведут до добра эти хлюсты!
И – началось…
Ещё не успела высохнуть грязь от прошедших дождей, как прибыли представители санитарного надзора. Тщательно осмотрев прилегающую к “Хламу -90” местность, взяв пробы грунта и воды, зашли в офис пообщаться с собственниками “дела”… После длительного общения, уезжали с добрыми, просветлёнными лицами.
Прошла неделя, а выводов санитаров никто не приметил. “Хламовая” вонь только усилилась. Народ заволновался больше. Послали представителей в райцентр… Приехала более солидная комиссия. Опять обследовали местность, нюхали воздух, землю, даже кустарники и деревья. Зашли решительно в офис и… удовлетворённые уехали!
– Купили всех, стервецы! – понеслись слухи. – Сход надобно собирать! – предложили наиболее дальновидные.
Когда полыхающий заревом день потянулся к дымчатому горизонту вечера, показались первые дома городка c многообещающим названием Ляпово. Городок, районный центр описываемой местности, расположился на пологом холме. На самой вершине виднелся купол и крест восстановленной церкви. Вокруг громоздились несколько многоэтажных домов, но, в основном, городок был одноэтажный, с ухоженными в разной степени добротности приусадебными участками.
Лошадь, почувствовав конец своим мучениям, оживилась и даже изобразила что-то похожее на бег. Этому поспособствовала и дорога, перешедшая в затяжной спуск. Приободрился и возница, дед Родька. Выплюнув давно потухшую “цигарку”, он натянул вожжи, придерживая раззадорившуюся скотину, и повернулся к дружкам:
– Подлетаем, хлопцы – чистите перья!
– Гуси на волю, помёт в поле! Вы это имели в виду, Родион Кириллович? – опустив ноги с края телеги, зевнув и энергично поморгав глазами, протянул Тишка.
За ним поднялся и Филька. Протёр косые глаза, поправил взлохмаченные волосы и сказал, со значением выставив указательный палец:
– Подлёт – это хорошо, но лучше подъезд – надёжнее и падать легче…
Городок встречал друзей пыльной хмарью, людской и транспортной суетой, украшенной негромкой музыкой, несущейся откуда-то с окраин.
Глава 2. Мать Устинья.
Звон колоколов мерно и торжественно плыл над строениями монастыря, над прилегающим пшеничным полем и хорошо утоптанной дорожкой, ведущей к городским домам. Молодая монашка Устинья, одетая во всё чёрное, на мгновение остановилась, чтобы насладиться божественными звуками. Они всегда волновали её, наполняли смутным беспокойством. В памяти всплывали чувства и образы, большей частью греховные, но бывшие уже в прошлом и потому… ну, не очень, чтобы греховные! “Прости мя Господи!” – перекрестилась она на всякий случай.
Отцом, которого Устя никогда не видела, гордилась, кажется, всегда. Её мама, пышнотелая красавица Таисия – глупая от рождения, очень сентиментальная, но практичная