На днях она написала, что несколько часов проведет в Петербурге. Будто сон ожил, и можно было все, но ничего толком не происходило.
– Ты меня заблокировал. Почему?
– Не помню. Но как только вышел – разблокировал же?
Я вылез на берег, сел к ней, поцеловал в шею, она отстранилась.
– Слишком жарко.
– Согласен. Смочи ноги.
– Не хочу.
Она показала свой телеграм-канал. Я долистал до того стиха, первого, он был посвящен мне.
– Удивительно, у тебя родился телеграм-канал. От меня.
– Я в тебя влюбилась вообще-то.
Смутно припоминал какой-то дурацкий телефонный разговор, но так и не понял, отчего заблокировал ее: потому что надоела или чтобы избежать искушения ответных чувств? Шо то хуйня, шо это хуйня. Нужно было еще два часа провести с ней, а что говорить? Становилось скучно настолько же, насколько было жарко.
– Давай я скатаюсь с тобой до центра, – предложил я.
«Оставаться трезвым внутри своего опьянения», – говорил один приятель. Так он стоически решил проблему алкоголизма. Такое мне недоступно. В метро было приятно, прохладно. Студентка достала наушники, общаться со мной, видимо, и ей надоело. Я достал карманный фотик, попытался ухватиться за черноту туннеля, какие-то трубки там, жилы-сплетения, стены несутся мимо в дверном окне, и чтобы «не прислоняться» постепенно размывалось по ходу моего видео вместе с отражением человеческих фигур. Видео длится секунд тридцать, и в конце двери раскрываются – а я вдруг выхожу, поворачивая камеру на сто восемьдесят градусов. Студентка смотрит на меня как на чудного дальнего родственника, с легкой тревогой и сомнением, и нас отрезает друг от друга.
Поезд уносит ее обратно в прошлое. Появилась радость, что творчески я преодолел этот день. Никому показывать такое я, конечно, не стану, этот артхаус личного пользования. Но обязательно сохраню,