Война с бабами никогда не закончится, любовь не раздавить колесом времени. Какая я молодец, что сама себе помогла и додумалась до этого, на-на-на-на! О, я поняла, что любовь к себе важнее всего, оп-оп-оп-оп! Да, а токсичные абьюзеры идут на хуй! Тысяча лайков, слова поддержки в личку, чик-чик-чик-чик. Ворочу носик, если ты токсик. Стоп! На чей донат построена история твоих веганских сырников? Поддержали тебя ненастоящие друзья, так как ты искала поддержки в своем пиздабольстве! Вычисляй медвежью услугу по их гнилым, чмошным лайкам. Это все шелуха, накипь, крысы, а не люди!
Спрятал всю свою морду в просторный капюшон. Не загорать же? Солнце грело через толстовку, было приятно лежать лицом вниз на утесе, посмеиваясь и слушая шепот моря: «Прости меня, прости нас, боже».
Запрыгнул в аккуратную синенькую маршрутку спереди. Водитель спросил что-то по-арабски. Это был хороший знак.
– Нема бэй, – ткнул в прейскурант и протянул ему пятерку.
Водитель дал сдачу, два фунта. Отлично, ведь такая цена – для местных, и если удается получить сдачу, то день точно сложится. Первое время драли втридорога. На следующей остановке маршрутку тормознули русские туристы – компания из трех человек. Они спросили, сколько стоит проезд до их отеля.
– Пять доллар! – сказал водитель.
– Это как вообще? Какие пять долларов?
– За всех! Все – пять доллар.
– Нет, мы не едем.
– Хорошо, три доллар. Пятьдесят фунта.
– Сорок пять! – сказала женщина. – Сорок пять за троих.
Они сели. Смотрел в окно: пальмы, пустырь, море вдалеке. Никто, кажется, не находится так далеко от понимания сути денег, как мы, русские. С одной стороны, это печальный факт, но с другой – повод для странной гордости.
Сказал Д.:
– Когда ты украла у меня деньги, даже это было не такое зло! Не такая подлость, как соврать мне, что будет этот пост! Пообещать извиниться – зачем тебе это надо было?!
– Какие деньги украла? – опешила она.
Стало больно, как будто с силой швырнул камень и теперь видно, как он разбивает незримый барьер. Что-то, о чем нельзя вспоминать и говорить, пустоту, которую заполнить можно только предательством и болью.
После этого заблокировал ее.
Зачем вспомнил опять? Видимо, все-таки немецкие корни дают о себе знать. Слишком мелочный для русского. Вечные эти мысли о долгах и ярость из-за чужой беспечности, из-за того, как люди их могут не закрывать. Как они спят, если кинули кого-то по мелочи, если не вернули долг? С другой стороны, как спать спокойно, если на счете много денег? Обязательно нужно просадить их, избавиться. Быть рядом с нулевым балансом. Обязательно избавиться от квартир и шкафов, оставив только минимум одежды и инструменты для творчества: ноутбук да фотоаппарат.
Почему сказал, что украла? Что имел в виду? Все это было уже пять лет назад. Но не мог простить, не мог избавиться от этой детали. Ведь тогда из-за нее процессор и перегрелся; тогда впервые попал в психбольницу.
Ведь