– И так далее, – прервал его Сингапур. – Здесь всё понятно: в своем роде мичуринцы, этакие селекционеры. Голубая кровь, – Сингапур, и все, невольно следуя его взгляду, глянули на обои. – Истинные арийцы. Что ж, здесь все логично. Согласен. Ну что ж, давайте дальше, – подбодрил он, уже с трудом заставлявшего себя улыбаться Валеру. И Лиза, до этого с благоговением слушавшая лекцию, теперь настороженно заглядывала на Сингапура, вальяжно рассевшегося на стуле.
– Мне трудно будет вам объяснить, если вы и дальше будете себя так вести – так… – он не договорил, вздохнул, сосредоточенно посмотрел на Сингапура и, видно, крепко взяв себя в руки, произнес: – Если вы хотите узнать истину, – он сделал значительную паузу, – то должны дослушать меня до конца и не прерывать подобными возмутительными, (наконец нашел он слово), репликами.
– А вы знаете истину? – в который раз, и уже совсем придурковато посмотрел на «лектора» Сингапур, даже прищурился и подался вперед, что бы поближе рассмотреть такого человека.
– Да, знаю, – последовал ответ.
– Это, замечу вам, любопытно, даже я бы сказал архилюбопытно. И в чем же она? Даня, глянь, если я не ошибаюсь, она в нашем пакете.
Данил демонстративно заглянул в пакет, где наготове стояли две бутылки красного крепленого вина, и утвердительно кивнул.
– По-моему вам все это не интересно, – опустил руку Валера. Он устал и видимо хотел уже распрощаться.
– Отнюдь, – возвысил голос Сингапур, – только вы забываете, что перед вами не обиженные жизнью, уволенные с работы работяги, перед которыми вполне достаточно вырядиться в костюм, улыбаться, и, с умным видом, нести им ересь о душе и теле напрочь лишенных разума, думающих, где бы чего пожрать, а удовлетворившись, стремящихся к красоте и совершенству под бубны и песнопения типа: Хари рама, Харя в раме. А потом, как псы, рыскать по городу в поискать совершенной суки, оттрахать ее в угоду Господу и наплодить таких же угодоподобных. И всё в шоколаде. Главное, что он свободен, и вправе выбирать – креститься ему до или кастрироваться после. Главное он сам, свободный, всё понявший и осознавший, что во всем виноваты попы – к смирению его призывающие. А нате вам, выкусите, а не смирение! Теперь у него новая вера, понятая и принятая, теперь он бетмен, даже круче – альтист Данилов. Нет – дантист Корнилов. Нет – еще круче – бабтист Вавилов. Потому что в себя главное поверить, и первое – костюм! и галстук! и улыбаться! – главное улыбаться. И прямиком в бизнес-класс, где научат, как правильно гербалайф всяким, таким же, впаривать. И вот он уже с новой верой,