– Да, всегда хотела понять, что толкает женщин на этот путь.
– Видите ли, я родилась в трущобах. Моя мать, была воровкой. Отца я не знала вовсе, слышала, что он получил пожизненное за какое-то страшное убийство. В двенадцать лет я осталась одна. Мать погорела на краже. Пришлось зарабатывать на жизнь самой. А чем я ещё могла заработать в таком квартале, как наш? Только проституцией.
– Вы занимаетесь этим с двенадцати лет?
– Если быть точнее то с десяти, в первый раз это сделал со мной мой дядя.
– Дядя? Господи, бедная девочка.
– Что, вам стало меня, жаль?
– Конечно, вам сломали жизнь. Ведь вы могли учиться, любить, жить, как живут все нормальные люди.
– И бегать с любовником, по придорожным мотелям?
– Зачем вы так, мне действительно, искренне жаль вас.
– Приятно осознавать себя жертвой. Смотрите, у вас изменилось ко мне отношение. Теперь вы меня не презираете как прежде. А что случилось? Вам рассказали сопливую историю, и вы готовы оправдать, ту, которую ещё недавно, хотели забросать камнями.
– Вы, что ж всё это выдумали? Зачем?
– А вы как думаете?
– Что бы оправдать себя? Но ведь это глупо. Ведь эта ложь не отменяет тот путь, на который вы стали.
– А какая ложь, оправдывает ваше присутствие здесь?
– Никакая, я здесь из-за любви.
– Позвольте я угадаю. Ваш муж, мерзавец и подлец, он обманул вас. Вы вышли за него по любви. Бросили к его ногам всё самое лучшее, что в вас было, а он растоптал все ваши чувства. И вот появился тот, который любит вас по настоящему, тот, кто понимает вас, так как никто другой. Но вы закованы в цепи злым тираном, и вынуждены скрывать свою любовь. Так?
– Ваш сарказм в моём случае не уместен. Моя история не имеет ничего общего с тем бульварным романом, который вы тут сочинили. Да, я действительно вышла по любви. Да я верила, что и он любит меня. Но он оказался эгоистом. Он любит, только себя. А я для него просто обслуга. Он совершенно не интересуется мной. Ему наплевать на то, чем я интересуюсь, что люблю, чего хочу от жизни, он просто использует меня, когда ему это нужно. А в другое время, называет меня дурой, которой лучше помолчать.
– Да, действительно, вы заслуживаете сочувствия. Я только не могу понять, чем ваша история отличается от бульварного романа, который сочинила я.
– Прекратите немедленно, или я вас вытолкаю в коридор.
– Тогда он убьёт нас обоих.
Некоторое время они молчат. Слышно только как в соседних комнатах разговаривают, смеются, где-то звенит посуда, из коридора, долетает разговор. – Что ты делаешь, нас могут увидеть.
– Плевать, я хочу тебя прямо здесь.
– Отпусти меня и открой дверь.
– Сейчас, ещё чуть, чуть.
– Я не хочу здесь.
– Хорошо открываю.
Дверь хлопнула и голоса стихли.
– Мы здесь как в застрявшем лифте. – Сказала гостья.
– Да. Где же он, черт возьми. – Берёт телефон. Набирает. Ждёт. – Он вне сети.
– Кому вы звоните? Своему Ромео?
– Да.
– Наверняка торчит в баре напротив.
– Он