Мы обошли рощу и по кругу, и внутри, но ничего примечательного не нашли. Единственно, на что обратил внимание, это следы недавнего костра на поляне. Поковыряв кедой в пепелище, на глаза попалась трубочка из бересты. Подобрав, хотел его рассмотреть, но Кирилл, словно выросший рядом из-под земли, чуть ли не выхватил её у меня. Да, культурой батенька не блещет.
Развернув бересту, он прочитал:
– «Кто меня в костре найдёт, тот отряд и поведёт», – и уставился на меня, не преминув смерить чуть презрительным взглядом:
– Ну и куда нас поведёшь, Сусанин? – с издёвкой, спросил он.
Вот почему он такой? Я, что напрашивался на роль командира. Раздумывая, продолжал распинывать ногой пепел костра и заметил под пеплом плотную глиняную площадку с каким-то рисунком. Расчистив её, с активным участием девчонок, увидел нарисованный компас, с указанным стрелкой направлением, повернувшись к смещённому командиру, предложил:
– Вот ориентир. Командуй!
Кирилл деловито подошёл к рисунку, зафиксировал на телефон и спросил меня:
– Ну, что тронемся?
– Пошли, – ответил я, абсолютно не желая возглавлять нашу экспедицию.
Кирилл встал, поправил рюкзак и скомандовал:
– Все за мной, – сразу перейдя на бег.
Мы тронулись следом, и я опять оказался в конце. Лидерских качеств во мне точно не хватает.
Не успел пробежать и десяти метров, как словно провалился в яму.
Очнулся, стоящим перед длинным столом, в центре возвышалась трибуна, за которой стоял высокий грузный человек в чёрной мантии и четырёхугольной шляпе. Длинная его борода тряслась от злости, с какой он громко зачитывал текст с листа:
– Филиппо Бруно, при постриге получивший имя Джордано и с тех пор именующий себя Джордано Бруно, стоящий сейчас перед лицом высокого суда губернатора великого города Рима, признаётся виновным в восьми смертных грехах перед Господом нашим и церковью и приговаривается к наказанию без пролития крови, посредством сжигания живьём!
В меня словно бес вселился и я, брызгая слюной, от захлестнувшего презрения к ним, прокричал:
– Вы все ослы! Ваш страх в каждом слове приговора, а мне он принесёт славу на века!
Картинка застыла, а я всё ещё не мог отойти от переполнявшего меня гнева:
– За что они меня так?!
– Ну, ты был слишком заносчив и высокомерен, до омерзения. Считал, что твои знания и открытия подняли тебя над всеми этими мелкими церковными догматиками, что ты – пророк, подобный Герме́су Трисмеги́стскому. Именно его учение открыло тебе глаза на природу вещей и вдохновило посвятить всю свою жизнь изучению мироздания, созданию новой философии, космологии, которые ты активно пропагандировал, несмотря на угрозы со стороны церкви. Бесконечность вселенной, пространства и времени, далёкие звёзды, подобные Солнцу, физическое единство Земли и неба, пять элементов мироздания – всё то, что ты узнал от меня – себя