– Малышка моя, тебе придется. Как и отцу, – королева тяжело вздохнула. – У тебя непростая ноша. Но, пойми, отцу тоже тяжело. Он думает и о тебе, и о королевстве, людях, жизнь которых зависит от нас. Когда ты тоже станешь королевой и матерью, ты поймешь. Нам с отцом повезло, любовь соединила наши сердца с первого взгляда. Это была судьба… Но иногда любовь приходит не сразу, а со временем. Красавица моя… – Ольга с трудом подняла руку, поднесла ее к лицу дочери. – Я не верю, что тебе, рожденной в счастье, уготована грустная судьба жизни без любви.
– Мамочка, я… пыталась сбежать, – призналась принцесса, поцеловав руку матери.
– Как отец ни пытался скрыть твой побег, до меня дошли о нем слухи. Я очень рада, что ты одумалась, доченька, приняла свою судьбу.
– И да, и нет, мамочка. Я принимаю свою ответственность, но не пойду замуж за того человека, о котором думает отец. Расскажу тебе, что я решила…
Когда Марианна договорила до конца, то увидела, что королева задумчиво смотрела сквозь нее:
– Ты выбираешь непростой путь. Но я его принимаю, даю тебе свое родительское благословение. Последнее слово за отцом, верю, он поддержит тебя, потому что любит, как и я. Всем сердцем!
– Я тоже, мамочка. Очень сильно тебя люблю!
Принцесса склонилась над мамой для поцелуя. Если бы королева принялась отговаривать ее от задуманного, наверное, для решимости Марианны это стало бы серьезным испытанием. Все-таки мамино одобрение важно для взрослой принцессы не меньше, чем в детские годы. Но перед самым концом, когда дальнейшая судьба королевства представлялась скрытой в тумане, королева выбрала поддержать и поверить в свою единственную дочь.
После переполоха, вызванного ее пропажей с бала, у принцессы с королем произошел серьезный и тяжелый разговор.
– Отец, да, я признаю сумасбродность своего поступка. Но тогда он мне виделся понятным! Видимо, я недостаточно оправилась от болезни, – виновато объяснялась Марианна. – Быстро утомилась от бала, заболела голова, теперь понимаю, что должна была предупредить тебя, попросить дозволения уйти раньше с бала, чтобы спокойно лечь спать.
– Именно. Неужели ты думаешь, я бы настаивал, чтобы ты веселилась и танцевала в плохом самочувствии?! Я ведь не изверг какой-то, – расстроенно произнес король Уильям.
– Совсем нет. Ты добрый и мудрый. Это я поступила неразумно, посчитав, что мне станет легче, если я отдохну в тихом и спокойном месте, а после вернусь на бал. И не придумала ничего лучше библиотеки на другом конце замка. Туда же никто не заходит ночью. Как я там смогла уснуть, сама ума не приложу, – принцесса развела руками. Ей было стыдно обманывать отца. Но правда ранила бы его куда больнее.
– Уснуть на жестком стуле, за столом… – король неверяще покачал головой. – Ты так никогда не делала. И не услышать криков зовущих тебя слуг… все это звучит сомнительно. Ты хоть представляешь, как я переживал, что с тобой случилось нечто страшное?
– Прости,