Уехать – это было первым шагом. Неожиданное приглашение в Лондон на модное шоу оказалось очень кстати.
Сальваторе огляделся по сторонам, сделал еще глоток шампанского. Внезапно толпа людей расступилась, и он увидел женщину. Бокал едва не выпал из его пальцев.
Великий боже! Она фантастически красива! Золотистые волосы, изящная фигура. Алое вечернее платье облегает длиннющие ноги. Сальваторе не мог отвести от нее глаз. В зале было полно эффектных женщин, разодетых в пух и прах, но его внимание было приковано только к этой…
«Красавица… писаная красавица».
Этот эпитет идеально подходил ей. Совершенные черты, высокие скулы, широко поставленные глаза… и рот, созданный для поцелуев.
Блондинка повернула голову и увидела его.
И замерла словно громом пораженная.
Лана застыла. К ней шел мужчина. Люди расступались перед ним, и она знала почему. Знала она, и почему ее пульс внезапно участился…
Высокий – выше ее, – в смокинге, подчеркивающем ширину его плеч, темноволосый, темноглазый…
У нее перехватило дыхание.
«Он богат. Он из тех невидимых покровителей, которые платят за нас, а потом собирают прибыль, которую мы делаем для них».
Но больше она думать не могла.
Он остановился перед ней.
И неожиданно все, кто был в зале, исчезли, и остался только он.
Сальваторе не отрывал взгляда от нее. Вблизи она оказалась еще прекраснее. Ее зеленые глаза напоминали сверкающие изумруды.
Он отсалютовал ей бокалом с шампанским.
– Вы модель, – произнес он низким голосом, в котором явственно слышалось веселье.
Лана ответила не сразу.
– А вы денежный мешок.
Она точно так же отсалютовала ему своим стаканом.
Сальваторе рассмеялся. Его смех был искренним.
– Ну, я точно не из райских пташек, которых здесь так много, причем в лице мужчин и женщин, – парировал он.
Ему вдруг стало легко на душе, а пикировка отвлекла его от проблем с Роберто и его драгоценной доченькой.
– Расскажите мне, – проговорил он, желая вовлечь ее в разговор, – как приняли эту коллекцию?
– Ходят слухи, что двум модным редакторам она нравится… тому, что из Нью-Йорка, меньше. Зато китаец широко улыбается, а это хорошо, потому что китайский рынок огромен. О чем, – с нажимом добавила она, – вы прекрасно знаете.
– Да, но мне было приятно услышать, что китаец улыбается, – сказал Сальваторе.
Ему нравилось беседовать с ней, но этой беседе не суждено было продлиться. К нему уже спешил один из его соотечественников.
– Синьор Лучези! Как же я рад, что вы здесь!
Итальянец заключил его в объятия, а потом стал приглашать присоединиться к особой группе, собравшейся вокруг знаменитого