– Мадди, могу ли я, в свой черед, попросить вас об одолжении?
– Ой… Вы меня пугаете.
Он продолжал всматриваться в наши встречи, превратившиеся в восемьдесят три файла.
– Когда вы отсюда выйдете, вы перестанете быть моей пациенткой. Мы снова станем, так сказать, коллегами. Может быть, до вашего отъезда посидим где-нибудь? Выпьем, поужинаем…
Он сделал последнюю затяжку. Я смотрела на него с нежностью.
– Ваян, вы же сами сказали, что я живу не одна, у меня есть Габриэль.
– Но вы свободная женщина…
– Да. А вы – нет.
– Что – нет?
– Вы не свободны.
– Я? Мадди, нет человека более свободного, чем я. У меня нет ни жены, ни детей, ни…
Я прервала его так мягко, как только могла:
– Нет, Ваян, вы не свободны. Не свободны до такой степени, чтобы все бросить, не свободны до такой степени, чтобы всем пожертвовать. А я, как мне кажется, могу жить только с человеком, способным на такое. Я эгоистка, да? Поверьте, вы обладаете всеми достоинствами, но вы не тот человек, который может от всего отказаться, все бросить ради того, чтобы последовать за любимой женщиной.
Вторая стадия: Детская душа
Следующий возраст души, Мадди, – тот, когда понимаешь, что живешь не только для себя. Надо считаться с другими людьми. Душа должна научиться преодолевать свои влечения или, по крайней мере, их контролировать, научиться хитрить, играть, плутовать, обольщать, любить.
II. На новом месте
Добро пожаловать в Мюроль
5
Я распахнула ставни. Из окна моего кабинета были видны горы Пюи, замок Мюроль на ближайшем холме и вершина Санси на горизонте. Солнце ворвалось в комнату, едва я открыла ставни, будто и его манила прохлада старого камня.
Вот уж не думала, что меня здесь такое ждет.
Полгода до переезда в Овернь я готовилась к пасмурным дням, низкому небу, заснеженным дорогам, мокрым водосточным желобам, холодным каменным стенам и дыму над крышами, к безлюдным улицам, к шарфам и шапкам, к тому, что все сидят по домам… Но с самого моего приезда все было наоборот.
Овернцы не припомнят такой мягкой зимы. Пятнадцать градусов в середине февраля. На солнечных склонах вулканов – больше двадцати пяти. Разве что под утро лобовые стекла машин подмерзали.
Мой врачебный кабинет расположен в самом центре Мюроля, в двух шагах от моста из лавового камня, перекинутого через Куз-Шамбон. Здесь потише, чем на улице Гамбетта в Сен-Жан-де-Люз, но это не город-призрак. За окном слонялись неприкаянные лыжники, стройными рядами шагали любители пеших прогулок, дети, разбегаясь после уроков, своими криками будили разомлевших на солнце старушек и дремавших за кружевными занавесками котов.
Я жила в Мюроле уже три недели и ни разу не пожалела о том, что перебралась сюда. Они три года ждали врача! Меня встретили так, будто я вернулась из Америки с золотыми слитками и раздавала их направо и налево. В моем кабинете перебывали все: мэр, школьная учительница,