Татьяна Ефимова. «Сосны». Бумага. Гелевая ручка.
Татьяна Ефимова. «Река». Бумага. Гелевая ручка.
Татьяна Ефимова. «Дороги». Бумага. Карандаш.
Татьяна Ефимова. «Балкон». Бумага. Карандаш.
Татьяна Ефимова. Туман». Бумага. Карандаш.
Ирина Иваськова
Родилась 4 июня 1981 года в городе Красноярске.
Больше тридцати лет подряд собирала впечатления, слушала и наблюдала – сначала Север, теперь Юг. Думаю, пришло время поделиться всем, что мне удалось поймать. Вижу красоту даже в мелочах, предпочитаю шептать, а не кричать. Мой герой – одинокий и нелепый, плетет свой мир из того, что не нужно другим: обрывков, обломков и недоразумений. И результат только кажется хаосом – если отойти подальше и прищуриться, сразу виден узор – вполне осмысленный, хоть и странный.
Очень люблю свою семью и близких за то, что они всегда позволяли мне быть собой.
Маленькая Норма Джин
Маленькую Норму Джин забыли очень быстро. Там и помнить-то было нечего – слабые пряди волос на затылке, светлые глаза, худые ножки – моль на палочках – так шутила про внучку бабушка.
Диковинное прозвище Норме Джин досталось по случаю, когда мелкие обстоятельства собрались в горсть и высыпались в одно утро, перемешались, перепачкались и закрутились в коротком, но неожиданно сильном ветре, налетевшем на бледную девочку в белой плиссированной юбке. Ветер хлопнул белым подолом, поднял вверх тонкую ткань и тут же упорхнул прочь, не заинтересовавшись целомудренным детским бельишком.
– Ну, ё-моё, прям Норма Джин! – зашумел вдруг Валька, до одурения озабоченный половым вопросом подросток из двадцать восьмой.
Совершенно случайно то летнее начало дня собрало под медленно накаляющиеся небесные своды целую кучу народа – кто-то спешил на работу, кто-то возвращался домой, а кто-то предвкушал целый день безделья, безобразия и бесконтрольности.
Валькина шутка имела успех. Смеялся чернявый Жора, меняющий валюту у Центрального рынка, смеялась его жена, послушно рожающая по ребенку в год и похожая на многорукого Шиву с целой свитой мелких густоволосых демонов. Смеялся больной Толик – пожилой мальчик с кожаным блокнотом, исписанным в каждой клеточке полоумными стихами, и толстая Вероника Тихоновна хихикала, крепко держа на поводке свою любимую лысоватую болонку.
Хохотала бухгалтер Тамарка, закатывался ее одноногий муж, и даже красавица Коновалова улыбалась, элегантно раскладывая по плечам желтые локоны.
Смеялись и Нормины подружки – пестрая стайка воробушков в одинаковых сандалиях, ну а про мальчишек и говорить нечего, они хоть и не слышали ничего про Норму Джин, но всегда скалятся, особенно когда лето, каникулы, впереди еще целый день на улице, и вечер еще далеко, а осень, конечно же, никогда не наступит.
Девочка в белой юбке заплакала и убежала, и смех погас – не потому, что стало стыдно, а потому что больше не над чем было смеяться.
Снова потекли прерванные разговоры, взрослые закивали