«Дорогой Володенька, мы остались с Витей и Верочкой. Мама наша не выдержала… извини, я плачу. Мама ум… Виталий был в 234-м полку, они… его нашли… а на следующий день сказали, что Валерка… Василиса поехала на завод, а там… когда мама узнала про Василису, она прижала нас к себе и не отпускала весь вечер. Утром она не проснулась. Володенька, я желаю, чтоб ты вернулся невредимым!»
Голова Владимира тяжело упала на матрас.
Двое старших братьев Вари погибли в битвах с драконами. Со старшей сестрой случился несчастный случай – это все подстроено, это очевидно, подумал Владимир со злостью. У него не было сил даже встать с кровати. Для рук уже принесли специальные опоры, скоро нужно будет тренироваться ходить с ними, чтобы подготовиться к протезу. Владимир думал, что уже никуда не дойдет. Что писать Варе? Что он сам теперь никуда не годится? Что за ним придется ухаживать, как за младенцем? У Вари и без того столько горя. Совсем ничего не написать, или написать, чтоб она его забыла – жестоко. Они не давали друг другу клятвы в вечной Верности, но вместе с тем очень дружили. Владимир подумал, что возможно, он научится нормально ходить и тогда поедет в свой поселок. Если к тому времени Варя уже выйдет замуж, он нисколько не станет обижаться. Ребята поправлялись, но не быстро. Они находятся в санатории западного Кралепора, откуда до Благовещенска не так уж далеко. Владимир написал просто: мы победили, я ранен, нахожусь по такому-то адресу. В окрестных лесах обилие дичи, поэтому мясо добывать несложно. Виталий Дальноглядов заходил.
От Олега Радостина какое-то время совсем не было вестей. Об Олеге Диодорове знали, что его повезли в центральный госпиталь, поскольку его рана сильно нагноилась. Внутри бушевал сепсис, помимо этого развилась пневмония. Сепсис хотел опутать сердце, но его носители сгорали на подступах. Сепсис злился и в отместку атаковал все органы подряд. Иногда диагностика показывала, что некоторые ткани имеют высокий риск некроза; удалять их не решались. Проводили всевозможную инфузионную терапию. Тогда медицинские технологии имели ряд ограничений и некоторые осложнения было вылечить почти нельзя. Риск летальности по известным критериям оценивался в 50-70%. То есть была огромная вероятность умереть. Олег не чувствовал своего сознания, не слышал, как бешено колотится его сердце. Иногда его грудь начинала сильно давить вниз, а затем подскакивала. Сотрудников не хватало, и даже добровольцы из юных ребят порой падали с ног от усталости, настолько велика была нагрузка. Каждому из раненых старались помогать до последнего.
Олег не открывал глаз, но все же он видел – то, что не было связано с окружающей обстановкой. Довольно долго он