Вдоволь насладившись зрелищем, гроф согнулся, но не принял атакующую позу, а принялся быстро чертить что-то передними конечностями на земле. Острые серповидные «пальцы» оставляли глубокие борозды на твердом, как камень, черноземе – главную улицу в Тихой Миле никогда не мостили. Оставив у веранды вдовы Бигли десяток загадочных закорючек, гроф высоко выстрелил шеей вверх, вывернул ее назад, высматривая за спиной удаляющихся охотников, которым не было дела до безумной старухи и ее кота. Увидел, изогнулся, как человек, собирающийся стать на мостик, вывернул верхние конечности, упираясь ими в землю. И в такой жуткой неестественной позе с огромной скоростью помчался следом за своими товарищами. Голова на бескостной, как шланг, шее вращалась, бдительно высматривая возможные источники опасности.
С исчезновением грофа вдова Бигли как по команде перестала извергать ругань и угрозы и начала чмокать губами и говорить «кис-кис», сообщая коту, что опасность миновала. Зверь послушно выполз из-под кресла, запрыгнул хозяйке на колени и начал ласкаться, бодая ее головой в остренький подбородок.
Барлоу наконец позволил себе облегченно вздохнуть.
– Энцио, спасибо, не ожидал, – искренне сказал он. – Я твой должник.
– Не стоит, сеньор, – серьезно ответил Энцио и отключил питание «Протазана». – Вы бы для меня, надеюсь, сделали то же самое.
Не дожидаясь ответного признания, он шагнул обратно в помещение бистро, на секунду задержался в дверях.
– Принести вам сигару, сеньор Барлоу?
– Нет, дружище, – ответил Барлоу. – Думаю, мне стоит в ближайшее время поберечь здоровье. Пойду я, пожалуй, домой. Запиши на мой счет, что там причитается.
– Сегодня Энцио угощает, – значительно сказал толстяк и вдруг расплылся в улыбке. – Вы же угадали секретный ингредиент, уговор есть уговор.
На прощание Барлоу от души пожал потную мягкую ладонь, лежавшую недавно на «контуре камикадзе». Обернулся к вдове Бигли, приподнял шляпу над изрядно вспотевшими редкими волосами. Вдова послала ему воздушный поцелуй.
– Видишь, котик, – сказала она. – Господин Барлоу настоящий мужчина. Как он дал укорот этим стервятникам. Такой храбрец. И такие манеры. Точь-в-точь полковник Бигли в молодости. Пока не начал пить и не пустил, скотина, всю мою жизнь с ним под откос. А какой он был красавец, кавалер, герой Второй Ягдарской. Голову мне вскружил, влюбилась, как девчонка. А ведь мне сам губернатор Танзима руку предлагал, сердце и долю в Передовых Промышленных Системах. А я, эх… Я рассказывала тебе, котик,