В таверне «У золотого орла» было, как всегда, шумно. Теофраст сидел в кругу своей обычной компании. «Босоногий монах» Армин, проповеди которого собирали немало слушателей, рассказывал басню: «Волк подавился костью, аист его спас и попросил о награде. А волк отвечает: „Скажи спасибо, что я оставил тебя в живых. Это ли не награда?“ Так и наши богачи. Они пользуются плодами труда бедняков, а за добро платят злом». «Это правда! Они слуги дьявола!» – крикнули из-за соседнего стола. Школяры задорно запели старинную песню:
Выходи в привольный мир!
К черту пыльный книжный хлам!
Наша родина – трактир,
Нам пивная – божий храм!
Лишь когда я пьян мертвецки,
Веселюсь по-молодецки
И, горланя во хмелю,
Бога истово хвалю![1]
Людей постарше неуважение к божьему храму коробило.
– Нельзя хулить церковь! – поморщился Пауль из цеха ткачей. – Монахи учат наших детей. Где у нас грамотные люди? Прежде всего в монастырях!
Большинство гостей его поддержали. А оружейник Гербальд в ответ на это рассказал притчу: «Однажды священник в компании мирян встретил на дороге разбойников. Спутники стали защищаться, а священник и не подумал. Он оправдывался: „Я не мужчина и не должен защищать себя“. Пошли они дальше и встретили проституток. Решили, что каждый выберет свою. Священник: „А мне почему нет?“ – „Так ты же не мужчина!“ – „Но у меня ведь есть то, что носит при себе каждый мужчина!“». Слушатели смеялись.
– А нынче надо же, что придумали: отпущением грехов торговать! – послышался чей-то голос.
– Замолчи! – тут же одернули его и шепнули: – Берегись доносчиков!
Они в самом деле были всюду. Доносить было выгодно: за это можно было получить дом жертвы или другое имущество. За соседним столом, вблизи от Теофраста вагант, странствующий поэт, начал тихонько, почти шепотом читать стихи:
Все христианство погрязло в грехах
Из-за того, что творится в верхах.
Архиепископ в Великую Пятницу
В грязном притоне ласкает развратницу…
– Это уж слишком! – покачал головой Симон, торговец солью. – Скоро вы самого папу хулить начнете!
– Неужели это cтихи о нашем архиепископе? – cпросил Теофраст.
– Нет, – ответили ему. – Наш совсем не такой. Но его в городе не любят.
Архиепископ Зальцбургский, кардинал Ланг, умел ценить мирские удовольствия и, как и другие князья того времени, не отличался моральной строгостью. Тем не менее любовниц и фаворитов при его дворе не было.
Разговор переключился на Ланга. Впрочем, кузнец Томас, по виду немолодой, начал свой рассказ с его предшественника – Леонхарда фон Кёйчаха. Тот еще 13 лет тому назад зимой пригласил бургомистра и членов городского совета к себе на обед. Там их связали, бросили в сани и арестовали. Дело кончилось тем, что жителям