На фоне этих «ужасов, волнений и потрясений» Лоусон в своей проповеди 24 марта призывал всех к сочувствию и состраданию [19]. И хотя два пастора постоянно советовались, хотя прибегали к одной и той же системе образов, у Пэрриса, проповедовавшего в молельне тремя днями позже, был совершенно иной посыл. В то воскресенье он запутался с определением дьявола. Это может быть падший ангел или дух, князь злых духов или просто «низкие и дурные люди, худшие из них, своей подлостью и нечестивостью очень напоминающие дьяволов и злых духов». Где Лоусон обращался к Иову, там Пэррис предпочитал Иуду. Он выбрал отрывок из Иоанна, 6: 70 – если уж дьявол пробрался в ряды Его учеников, то «и здесь, в маленькой церкви Христовой», конечно, тоже водились дьяволы. Он перешел к неистовым обвинениям. «Один из вас – дьявол», – объявил Пэррис своим встревоженным прихожанам, совершив удивительный кульбит и выдав умозаключение, которое вызвало в зале нервную дрожь. «Мы либо святые, либо дьяволы. Писание не допускает середины», – возвестил он. И заодно отмел все сомнения касательно другого животрепещущего вопроса. Хэторн хотел понять, может ли дьявол принимать форму невинного человека, и пастор был непреклонен: не может. Пэррис не делал различия между теми, с кем нечистый заключил сделку, и теми, чьи тела он просто решил позаимствовать.
Его замечания прозвучали жестко, особенно для некоторых. Не успел Пэррис зачитать текст – «Иисус отвечал им: „Не двенадцать ли вас избрал Я? Но один из вас – диавол“», – как сорокачетырехлетняя Сара Клойс вскочила и бросилась вон из молельни. К удивлению присутствовавших, она громко бахнула входной дверью – либо сама, либо предоставила ветру сделать это. Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась, скрежетнув металлической задвижкой. Сара пропустила слезное признание Мэри Сибли тем днем, но успела услышать вполне достаточно: она приходилась младшей сестрой Ребекке Нёрс. Ее муж был в той делегации. Сару провожали десятки внимательных глаз, хотя пройдет еще три недели, прежде чем намеки на заговор из проповеди Пэрриса свяжут с ее побегом из молельни. Большинство считало, что она выскочила из зала в ярости, и только одна остроглазая одиннадцатилетка заметила, как Клойс поклонилась дьяволу прямо у входа в дом молитв.
Некоторые опасения всплыли на поверхность до отъезда из деревни Лоусона. Возможно, утром 25 марта Джон Проктер, шестидесятилетний владелец таверны и фермер, разговорился с мужем Мэри Сибли. Проктер остановился