Многие в зале всхлипывали от страха, однако глаза старухи оставались сухими. Хэторн посчитал это любопытной деталью и явной уликой – по слухам, ни одна ведьма не могла плакать (точнее, могла уронить лишь три слезинки и лишь из левого глаза) [15]. Жители деревни тоже были в шоке от ее безразличия. Хэторн продолжал блуждать вокруг да около, заводя допрос в тупик. Почему она не приходила к Пэррисам? И чем конкретно болела? «Ты веришь, что пораженные подверглись злым чарам?» – спросил он наконец. «Думаю, да», – согласилась она, наблюдая за творившимся в зале. Лоусон был ошеломлен вывернутыми конечностями и безумными речами ничуть не меньше, чем деревенские, которые шептали, что «им страшно сидеть рядом с подвергшимися воздействию». Он практически ощущал, как колотятся сердца, как встают дыбом волосы, как страх щекочет глотки. Что бы там ни происходило, оно, похоже, действительно заразно, предположил пастор в четверг в своей дневной проповеди. Ребекка Нёрс туда не пришла. Кое-кто видел, как она проезжала мимо молельни вместе с неопознанным черным человеком. Она же, направляясь в городскую тюрьму Салема, видела совершенно другую картину.
До сих пор на пришедшую в деревню беду реагировали в основном действиями, не пытаясь анализировать ситуацию. Лоусон хотел это изменить. Местные жители жаждали успокоения и разъяснения – и несколько часов в забитой людьми некрашеной молельне пастор работал по обоим направлениям. Он очень качественно подготовился, прекрасно понимая, что сидит на пороховой бочке: его слушали судьи и пасторы, семьи обвинителей и обвиняемых [16]. Продолжая мысли Пэрриса, Лоусон допустил, что среди них действительно орудует разъяренный дьявол, и тут же рассказал краткую биографию Сатаны (заодно продемонстрировав знание иврита и греческого). Если отбросить хвастовство эрудицией, то гибридное существо, которое он описал, – с «неуловимостью змеи, свирепостью дракона и силой льва» – походило на двоюродного брата мохнатого страшного зверя, которого Титуба встречала в гостиной Пэррисов. Ни для кого не стало сюрпризом, что этот зверь страстно желал «рвать на части, обольщать, истреблять»: чем благонравнее народ, тем яростнее Сатана его терзает. Лоусон прочитал отдельную молитву за коллегу, находившегося в отчаянном положении. Преподобный Пэррис всегда заслуживал духовной поддержки своих прихожан, но особенно она нужна ему сейчас, в этих жутких обстоятельствах.
Лоусон позволил себе выдвинуть еще пару соображений о причинах столь пристального внимания Сатаны к Салему. Фермерам стоит задуматься: а не выделил ли Господь именно их деревню под это дьявольское рандеву в знак «священного недовольства, чтобы загасить кое-какие очаги раздора, тлеющие среди вас»? На скамьях в неясном сероватом свете сидели