Зимний маг с криком отпустил ее запястье. Схватившись за левую руку, Лань упала на колени. Что-то, вырвавшееся на свободу внутри нее, сжимало виски и завывало прямо в уши.
Тень прорезала царивший вокруг хаос. Чьи-то прохладные руки обхватили Лань за плечи, отталкивая назад. Небо перевернулось, звезды, внезапно ставшие ярче кристаллов, закружились так близко, что она почти могла попробовать их на вкус.
Но в следующий миг все исчезло.
Прохладный ветер пах травой. На ее щеках чувствовалась влага.
Лань проснулась от мягкого стука дождя. Небо над ней было затянуто бамбуковыми листьями, а луна казалась не более чем серебристым шепотом за грозовыми облаками. Девушка не узнавала место, в котором оказалась. Похоже, она лежала посреди бамбукового леса. Вокруг ни элантийцев, ни городских ворот, ни страха, ни боли. Было слышно только мягкое журчание воды, которая стекала по покрытым мхом стеблям и падала на дремлющую землю.
Не обращая внимания на острую боль, отдающую в зубах, Лань повернула голову. Рядом с ней, наполовину в грязи, с черными волосами, рассыпавшимися по лицу, лежал хин.
Он был совершенно неподвижен, если не считать того, как едва заметно поднималась и опускалась его спина. Кровь мягко сочилась из виска и носа парня, а кожа приобрела пепельный оттенок. Полы плаща раскинулись вокруг него, как лужа темной воды.
Они выжили.
И все же мир изменился, стал более ясным, словно она всю свою жизнь смотрела на него сквозь треснувшее стекло, а падение расставило все на места. Лань чувствовала каждую каплю дождя, падающую с неба по спирали, влагу, впитывающуюся в землю, на которой она лежала, холодные потоки ветра, пробегающие между листьями бамбука, теперь, по какой-то невероятной причине, такими живыми. Странный гул энергии леса, воды, облаков, слившихся в чистейшую музыкальную гармонию.
Все выглядело так, будто мир наконец пробудился… или, возможно, это она очнулась от спячки.
Лань, прижав пальцы к вискам, прикрыла глаза. Должно быть, она сильно ударилась головой.
Несмотря на боль во всем теле, девушка заставила себя сесть и с трудом перевернула хина на спину.
Именно тогда, когда Лань оттянула часть рукава, чтобы промыть его раны, она увидела свою левую руку. Все отошло на второй план, и ей пришлось схватиться за живот, чтобы остановить рвотные позывы.
Ее запястье выглядело так, будто кто-то впрыснул расплавленное серебро в ее вены, а от шрама, серого и поблескивающего под тонким слоем кожи, по остальной части руки расходились кровоподтеки, напоминающие корни больного, искривленного дерева. Дождь пропитал волосы, струился по лицу, пока девушка сидела, уставившись на свою искалеченную руку. Рядом с ней шевельнулась тень.
Хин очнулся и присел. Он вытер грязь и дождевую воду с лица и, моргнув, посмотрел на нее затуманенными глазами. Тут его взгляд стал острее.
– Четыре бога, – прошептал он. – Твоя ци…
– Что? –