– Горе мое.
– Что это значило для вас?
– Я только сейчас ощутила весь кошмар этой фразы.
Наше бессознательные способно очень точно подбирать эпитеты, слова, фразы, на которые мы до какого-то момента не обращаем внимания, но которые очень точно отражают внутренний посыл говорящего. Обратите внимание на ласковые прозвища, которыми родители нас награждают: «чудовище ты мое», «радость моя», «мышка», «плюшка», «котеночек», «звереныш», «цветочек», «мамин валенок», «дурачок»… Вспомните свое, если оно было. Если не было, это тоже своего рода показатель отсутствия даже попытки матери быть ласковой. Мама Зинаиды вполне осознанно горевала о своем «напрасном» решении родить детей, подтверждая им их бесполезность. Сколько раз нужно произнести эту фразу, чтобы она навсегда въелась в сознание ребенка и была им принята как данность?
Тома Р., 43 года: «Я родилась очень слабой и болезненной. Мама очень мучилась со мной до года, буквально почти не спала, мало ела. Но при этом, живя на территории своей свекрови, тащила на себе весь дом. Убирала, готовила, стирала. Вместо колыбельной я все время слышала мамин тихий вой. У меня до сих пор в ушах стоит эта странная мелодия. Первые годы своей жизни я помню хорошо, раз двадцать падала с лестницы, билась то головой, то руками, то ногами. Бабушка называла меня „недоразумением“. Сегодня у меня, возможно, это только моя фантазия, есть убеждение, что это бабка меня толкала с лестницы. Чтобы на мой крик бежала мать, которой тоже доставалось, что она плохая и не может смотреть за собственным ребенком. Я чувствовала, что мама испытывает стыд и вину за мою неуклюжесть, она с готовностью соглашалась, что я вся какая-то бракованная. Господи, что это было? Как это возможно? Я бы за такое отношение к моему ребенку порвала на куски любого, даже за одно плохое слово в адрес моих детей. А мама… проглатывала и соглашалась. Что это было?»
Ребенок может стать инструментом для манипуляции в межличностных отношениях. Свекровь самоутверждалась, используя бытовые ситуации, чтобы раз за разом доказывать невестке ее никчемность. Не встречая сопротивления с ее стороны, она усиливала свое давление. Могла ли она провоцировать «неуклюжесть» ребенка? Могла. Но также это может быть и фантазией. Мы умеем достраивать в своей голове сюжеты, которые отдаленно напоминают нашу реальность, таковы способности нашей памяти и психические особенности мышления жертвы.
Процесс вынашивания ребенка делает женщину очень уязвимой. Каждая относится к нему по-разному, но уже на начальном этапе беременности каждая отводит ребенку свою роль в жизни. Одного видят как продолжение рода, а мать – необходимый контейнер, другого – как плод любви, на третьего возлагаются обязанности спасателя… вариантов много. Но реальным ребенок становится лишь тогда, когда он появляется как физический объект. Встреча с ним становится травмирующей, учитывая болевые процессы родов, кастрирующей, женщина лишается части себя, к которой она уже привыкла, она физически опустошается.