Видимо, почувствовав, что его разглядывают, он оторвался от дороги и, повернув голову, вскользь изучил меня взглядом.
– Тоже что ли митинговать будешь? – с насмешкой спросил он, вернув исходное положение головы и, глядя перед собой.
– Почему вы так решили? – обескуражено переспросила я.
– А, что же ещё там сейчас делать?
Мне не нравился его пренебрежительный тон.
– Вообще-то, это не ваше дело! – грубо выпалила я и отвернулась к окну.
На что тот понятливо кивнул и больше не сказал ни слова.
Подъехав к аэропорту чуть дальше, чем обычно, таксист заглушил мотор и отработанным жестом указал на счётчик. Заплатив нужную сумму, я помедлила и, несмотря, на неприязнь, всё же попросила:
– Подождёте? Я быстро.
Тот молчал, колеблясь с ответом. Потом посмотрел на суетливую меня и неохотно сказал:
– Только если быстро.
– Я мигом!
В округе было подозрительно тихо. Нигде, ни души. Я почувствовала неладное, но практически сразу выбросила эти панические мысли из головы и смело пошла дальше.
Моё лицо вновь исказилось недовольством, когда увидела на двери большую табличку «закрыто». Для верности подёргала дверь и постучала, но четно.
Делать было нечего. В полном замешательстве я собиралась уходить, но услышав отдалённые голоса, резко обернулась.
На меня двигалась большая группа людей с мегафонами и самодельными плакатами.
Остановившись в нескольких метрах от здания аэропорта, они развернули активную деятельность. Подняли плакаты, включили мегафоны и во весь голос стали скандировать:
– Отдайте долги! Бесплатно работать не будем!
Каким-то невообразимым образом я оказалась в самой гуще этих событий и никак не могла из них выбраться. Меня обступили плотным кольцом. Палящий зной, мелькающие перед глазами незнакомые лица и кошмарный шум сводили с ума. Голова готова была взорваться.
В какой-то момент к крикам толпы примешался ещё один знакомый звук. Прислушавшись, я различила вой полицейской сирены.
Заехал на стоянку чёрный седан с мигалкой на крыше. Следом подъехал автобус. Как по команде из него выбежали бойцы ОМОНа и скрутили всех бастующих. При этом не забыли прихватить и меня. На мои заверения, что я тут не причём, они не реагировали. Таксиста, как ветром сдуло.
Так я угодила в тюремную камеру. Голые тёмно-серые стены, заплесневевший потолок, под ним маленькое окошко с решёткой и одна единственная железная лавка. Со мной туда поместили ещё человек десять. Некоторые из них сидели тихо и не привлекали особого внимания. Другие же вели себя крайне агрессивно. Возмущались, ругались матом, толкались и требовали их выпустить. Я, пока относилась к первым. Сесть было негде, поэтому стояла прижавшись спиной к прохладной стене и пыталась придумать, как поскорей выбраться оттуда.
Неожиданно один из дебоширов повернулся ко мне, шепнул что-то своему приятелю,