ЯКОВ:
– Ой, не надо мне, Соломон Израилевич!
Досадуя, что сказал это грубее чем хотел, Яков произнёс примирительно.
ЯКОВ:
– Бога нет и никогда не было!
Вот тут, Соломон поднялся во весь свой медвежий рост и со сжатыми кулаками пошёл на сына.
СОЛОМОН:
– Я проклинаю тебя, Убийца! Вон из моего дома! Иди к своей партии, скажи, что ты проклят своим отцом. Скажи, что он отказался дать денег негодяям для новых у́зверств! Никогда! Ты слышишь: Никогда – Вы – Не – Получите – Их! Я сижу, я шью, я порчу свои немолодые глаза, – Я работаю!!! Конечно, куда проще украсть, убив ближнего, – конечно! Вы – мошенники, не желающие трудиться, как делаю это я. Как делал это мой отец, как делал отец моего отца!!! У вас нет ни совести, ни веры!
Яков тоже вскочил и тоже закричал неожиданно тонким от напряжения голосом.
ЯКОВ:
– Отец, великий Бакунин сказал: «Покуда народные массы будут погружены в религиозные суеверия, они будут послушным орудием в руках всех земных деспотов»!
СОЛОМОН:
– Мудак твой Бакунин, так ему и передай! Небось, такой же прощелыга, как и ты, Яков. И кто он такой?! Пророк Моисей твой Бакунин?! Пророк Исайя твой Бакунин?! Жопа он с ушами. И – вон отсюда! Деньги про́клятые, я сжечь буду, чтоб даже пепла вам не вышло!
Яков со сжатыми губами опустил руку в карман шинели. Она оттопырилась вперёд.
ЯКОВ:
– Соломон Кац, я вынужден прибегнуть к крайним мерам…
СОЛОМОН:
– Что? Убить меня хочешь? Отца?! Ну, стреляй… Моя Мирра уже заждалась меня, Яша.
Лицо Якова стало кривиться, словно он вот-вот расплачется. Уголки губ его дрожали, но сейчас от гнева, обиды и бессилия.
Яков опустил глаза и тихо произнёс.
ЯКОВ:
– Отец, ты не знаешь их… Если я не привезу мешки, они убьют меня…
СОЛОМОН:
– Пустое! Настоящий мужик должен уметь стоять за себя. К тому же, ты имеешь оружие. Ступай от меня, Яков. И повтори своим бандитам мудрые слова твоего прадеда: «Слепой теряет посох только один раз». Выбирай, Яша, жить: или твою жизнь… или свою.
Соломон опять уселся и, не обращая внимание на стоящего перед ним сына, опять принялся за своё шитьё.
Яков молча повернулся и вышел, громко хлопнув дверью.
СОЛОМОН:
– Засранец. Добрые люди так не прощаются с родителем, Яша.
25. ИНТ. ВЕЧЕР. ТАРКОВИЧИ. ДОМ СОЛОМОНА КАЦА
… Обухом сзади по голове, сапог под рёбра.
Его били, верней его убивали. Это повторялось снова и снова.
Трое из нападавших возились у буфета. Они начали лихорадочно распахивать створки, бросать на пол ящики. Нашли несколько серебряных рублёвок, да шкатулочку с украшениями.
«Деньги ищут, – успел подумать Соломон, – А их там нет».
СОЛОМОН:
– Берите всё и уходите.
Четвёртый погромщик, покачивая топором, с перекошенным ртом пошёл на жертву.
ПОГРОМЩИК:
– Ты думаешь, Соломон, мне деньги твои надобны. Нету такого, нету!
Закрыв