Выйдя из зала суда, Ульяна сдержала накатившиеся слёзы, дабы их никто не увидел. Мила всё так же ожидала сестру на скамейке за дверью.
– Как всё прошло? – спросила она, увидев опухшие глаза сестры.
– Половину от стоимости квартиры его бывшая отдает деньгами. Наличными. Она переедет вместе с сыновьями в квартиру, как того и хотела всю жизнь. Прямо мечта – четырехкомнатная квартира в центре города, после долгих лет её жизни в пригороде. А нам – отступные и «до свидания», – Ульяна развела руками.
– Это невозможно! – Мила не сдержала вырвавшийся крик, – ты же понимаешь, что она подкупила всех? Судью, экспертов, нотариуса? Этого не может быть!
– Может. Я устала сражаться, Милка. Пусть забирает, мне всё равно останется какая-то сумма. Мы сможем что-то купить себе…другое.
– Ты уверена? Что мы оставим всё так, как есть? – Мила недоумевала.
– Да, у меня нет возможности решить этот вопрос, иначе я вообще без денег останусь. В большой квартире, но без единой копейки. Зачем мне это? Еще двоих девочек поднимать.
– Ладно, – она не стала давить на сестру.
Вернувшись в последний раз в свой дом, Ульяна вытащила все чемоданы и сумки, начав медленно складывать в них одежду, посуду и другие вещи.
– Сумма там не такая уж и мизерная. На квартиру, пусть не в самом центре и, конечно, не на четыре комнаты, но вам хватит, да и еще останется на ремонт. У тебя хорошее образование… – рассуждала Мила.
– Сестринское дело, – скептически произнесла Ульяна, перебив сестру, – я такая дура, что в мединститут не смогла поступить дважды.
– И что? Поверь мне, как врачу: хорошая медсестра сегодня – на вес золота. Я тебя возьму к себе в отделение, в частную клинику. Работы немного, зарплата достойная. Будем видеться почаще.
– Я совсем о себе не думала, Милка. Растворяясь в заботах своего мужа, дома. Я себя забросила. Я Еву забросила. Почему я не пошла против него и не стала работать? – сокрушалась она.
– Потому что таковы были условия. Это жизнь! Условия сейчас поменялись. А твоя задача – под них правильно подстроиться. Я рядом с тобой, мама рядом, в конце концов. Ни ты, ни твои девочки нуждаться ни в чем не будет.
– Да дело не в этом. Я – нереализованная, как человек. Как самостоятельная личность. Я погрязла в уборке, стирке и обслуживании жадного мужчины. И без него, отдельно от него, я ничего не представляю.
– Ты была реализована как жена. Как мама. Ты прекрасная мать! В ущерб себе не вышла работать, всю себя детям отдала. Они у тебя не с няней росли, а с тобой, – подбадривала Мила, намекая на себя.
– Да и как мама, что я сделала с Евой? У Кристины было всё. А Еву он ненавидел. Тихо, внутри себя, но мы все это знали прекрасно. Особенно, когда водил Кристину развлекаться, а Ева делала вид, что идти не хочет.