Я рухнул на землю, не чувствуя собственного тела, и только краем глаза видел, как Дан бросился к бойцу, из шеи которого хлестала кровь. Ему пришлось оторвать рукав рубахи, чтобы перевязать раны. Бедолага кое-как поднялся на ноги, шатаясь, как молодая береза на ветру. Тут-то взгляд Дана и наткнулся на меня, обессиленного и беспомощного. С тяжелым вздохом он опустился на колени рядом со мной. Лицо Дана омрачалось горем и яростью, но голос прозвучал спокойно:
– Ты как?
– Жить буду. Много сил отдал, – с трудом прохрипел я. Подводило не только горло, но и язык. Казалось, последние силы отбирает дыхание, куда уж там разговорам!
– Нужно убираться отсюда, пока твари не вернулись, – пробормотал Дан и легко, будто перышко, взвалил меня на плечо.
Ничего позорнее со мной еще не приключалось, но сейчас у меня не вырвался даже вздох возмущения – для этого потребовалось бы слишком много сил.
Мы окинули взглядом обугленные останки, и наверняка каждому пришла в голову печальная мысль, что Безсона не получится даже традиционно сжечь. Половина его тела упокоилась в желудках разорванных тварей, вторую же половину разметал взрыв.
Мы двигались в полном молчании, я заставлял себя дышать, только бы не сдохнуть прямо на плече бывшего сослуживца, а в голове остервенело билась одна-единственная мысль: «Они охотятся на навиров. Нас хотят истребить!»
Глава 3. Пламя под пятками
Амаль
Мерное трепетание огня толстой восковой свечи убаюкивало. Вместо выцветших заковыристых букв я видела лишь бешеную пляску смазанных узоров. Голова раскалывалась, а в глазах мелькали размытые образы недавних событий. Действие настойки Мансура подходило к концу, и хватка горя с каждой минутой все сильнее сжимала горло.
Я упрямо продолжала читать одолженную у новоявленного отца книгу о правлении последнего каана Башира Гана и его верном царе змей Аждархе. Оттуда и узнала, что за все время ведения летописей известно всего о трех змеиных царях. Одного пять веков назад извели в Алмазной империи ценой сожженного войска, второй погиб в войне с Шань-Юном и только третий дожил до наших дней в заточении. Он и служил Баширу Гану верой и правдой, принеся врагам столько ужаса, что в Нараме о нем до сих пор слагали кровавые предания.
Легенды гласили, что драконом Аждархой становится змея, прожившая столетие, не видя людей и не слыша их голосов. За годы в одиночестве она вымахивает до устрашающих размеров, отращивает несколько голов и напитывается магией, обретая власть над змеями. Сколько же сил накопил змеиный царь, томившийся уже два столетия на дне озера? Это нам и предстояло выяснить, но думать о будущих победах у меня пока не получалось. Сколько бы я ни старалась отвлечься, воспоминания о Беркуте и убитых солдатах не покидали меня, подсвеченные бархатным пламенем свечи.
Пальцы