– Мне уже плевать, – вдруг выдал он, обдавая меня алкогольными парами, – Ты моя, и больше ничья. И я заставлю тебя смириться с этим.
Его крепкие руки вдруг прижали меня к себе и сильно стиснули. Его рот беспорядочно блуждал по моему лицу, шее плечам, и снова возвращался к губам.
– Хорошо как, – протянул он тоскливо, не чувствуя сопротивления и сильнее стискивая меня в своих крепких объятьях.
Руки сами потянулись обхватить его лицо, проведя по нему ледяными ладонями.
– Ммм, – застонал он, прикрывая веки.
– Хорошо тебе княжич? – вкрадчиво поинтересовалась я, опуская заледенелые ладони на его плечи и грудь.
– Даа, – простонал он глухо и покачнулся, выпуская меня из своей хватки.
– А теперь? – я снова провела ладонью по его рукам и плечам, ощущая, как всё вокруг стынет от холода, – Теперь? Тебе нравится?
– Дааа, – снова прошептал он, повалившись на кровать и прикрывая веки, – Продолжай, не останавливайся.
Подавая ещё больше холода в ладони, я вскарабкалась на кровать и, еле касаясь, провела ими по его щекам, замечая, как медленно синеют его губы.
– А сейчас? – снова поинтересовалась я у него, – Сейчас тебе тоже хорошо?
Мои ладони огладили его уже похолодевшую кожу и спустились на грудь мужчины.
– Дааа, – чуть слышно прошептал он онемевшими губами.
Я взглянула в его широко распахнутые глаза с расширенными, словно у наркомана, зрачками, устремленными куда-то в пространство. А под моей ледяной ладонью ещё пока билось его сердце.
Вот оно здесь, рядом. Одно движение моей руки, и оно остановится. Я уже чувствовала, как замедлялся пульс, как остывала горячая кровь.
Одно лишь движение, и я стану свободной. Свободной!
Глава 4
Яростно сжав кулаки, и ругая себя последними словами, я чуть ли не с ноги распахнула дверь опочивальни.
– Дура! Идиотка! Свобода была так близка, а я! – я готова была рвать на себе волосы от малодушия, но где-то в глубине души всё-таки радовалась, что не смогла этого сделать. Не убийца я.
– Маша! Глаша! – громко рявкнула я, и из соседней светёлки в одних сорочках выскочили всклокоченные сёстры Медведевы.
– Мой ларец с книгой и короб с травами, – отдала я приказ, и девушки без лишних вопросов бросились из покоев, – Да углей горячих захватите.
Через десять минут крепкий ореховый отвар на стеблях эхинацеи был готов и даже немного остужен.
– Надеюсь, я об этом не пожалею, – произнесла я и, склонившись над болезным муженьком, со всей дури влепила ему пощёчину. От души так, со всей приятностью.
А затем ещё одну, ну и для верности напоследок ещё. Не удержалась, блин. Вошла во вкус, так сказать.
– Ммм, – протянул тихо княжич, и из его лопнувшей губы потекла кровь.
– Очухался? – без всякой деликатности попыталась привезти я его в чувства, продолжая похлопывать по щекам. Правда уже без того