предположение, насколько оно всегда может проникнуть, находит подтверждение повсюду. Среди современных философов тот, кто впервые проявляет себя полностью проникнутым осознанием этой реальной необходимости, настолько, что путает и отождествляет ее – правда, по вполне обдуманным причинам – с необходимостью мысли, – это, как известно, Спиноза. Геометрический метод» имеет для него, как известно, не только логическое, но и метафизическое значение; он привязан к нему не только потому, что считает, что с помощью этого формально строгого метода доказательства он может обеспечить для своих доктрин доказательства, не вызывающие сомнений, которых требует его совесть; но и потому, что он рассматривает жесткую связность своих мыслей как отражение столь же жесткой связности вещей, поскольку, по его мнению, логическая необходимость в последовательности его предложений совпадает с реальной необходимостью в связи фактов. Поэтому геометрия, в которой такие вещи действительно имеют место, становится для него образцом или моделью метафизики. Если геометр в совершенстве разработал концепцию пространства, то вся геометрия, от высших аксиом до самых выведенных теорем, вытекает из этой фундаментальной идеи с нерушимой необходимостью. Точно так же, говорит Спиноза, если метафизик в совершенстве познал идею бытия мира или субстанции, то вся метафизика вытекает из этой фундаментальной идеи с такой же нерушимой необходимостью. Следствие вытекает из причины с той же необходимостью, с какой из природы треугольника вытекает величина его угловой суммы, из характера круга – равенство периферийных углов, лежащих на равных дугах. Так он считает. Кстати, в связи со спинозизмом мне пришло в голову следующее, может быть, немаловажное замечание. Если мы хотим приблизить эту систему с ее глубоко прочувствованным, почти фаталистическим осознанием необходимости природы к человеческому сознанию и как бы пережить в себе ее психологический генезис, то необходимо учитывать не только полностью математико-механическую школу мысли XVII в, не только зависимость от Картезия, который также считал демонстрацию «mors xsomotrivo» идеалом и даже осуществлял ее в небольших масштабах, но и, в частности, ремесло Спинозы, т.е. практическую оптику, шлифовку оптических стекол.
Нигде, пожалуй, во всей природе, за исключением революций, не проявляется так явно и четко действие нерушимых постоянных законов, как в оптических явлениях преломления, отражения, зеркального отражения, собирания лучей и получения изображений с помощью увеличительных и уменьшительных стекол. При любом угле падения луча света на стекло, при любом расстоянии, на которое выпуклое или вогнутое стекло линзы подносится к объекту зрения, мгновенно и безошибочно возникает то или иное, реальное или мнимое, большее или меньшее, более резкое или более размытое изображение объекта, а также тот или иной зеркальный рефлекс. Для лучей
