Он вновь пил виски, когда рядом грациозно опустилась на барный стул женщина лет тридцати и уверенно положила руку ему на плечо.
– Привет, красавчик, – весело произнесла она, – Я Жаклин, а ты?
– Я Анри, – коротко ответил он, почти нахально разглядывая даму.
– Какой серьезный… Что это? – она тонким пальцем с длинным острым ноготком указала на синяк на его скуле. – Подрался с кем-то за девчонку?
Он не ответил, потягивая виски. Пусть думает, что хочет. А пальчик меж тем уже касался его разбитой губы.
– Знаешь, а тебе даже идет. Какой же ты красивый мальчик…
– Что же дальше, мадам? – вежливо осведомился Анри.
Она сделала глоток из своего бокала и звонко засмеялась:
– Да все, что захочешь.
Задорные завитки на лбу, чистый овал лица, золотисто-смуглая кожа… весьма обширная грудь под красной тканью короткого топика – такова была эта женщина, и юноша наконец улыбнулся.
– Хорошо, Жаклин. Куда поедем?
– Можно ко мне домой. Если ты не против, конечно.
– Вовсе нет.
– Тогда пошли.
Она легко поднялась и потянула его за руку за собой. И он последовал за ней из этого буйства огней, звуков и движений в густую тишину наступающей ночи…
***
Пробуждение было кошмарным. Голова взрывалась от боли. К горлу подкатывала тошнота. Тяжелые веки никак не хотели разлепляться. Анри сразу понял, что его болезнь называется похмельем, но где, с кем, почему… Ясно только, что он голый, на постели… у кого-то дома. Юноша пошевелился, потом, тихо постанывая (ох уж эта голова!), приподнялся и сел. А через мгновение появилась Жаклин. В черном кружевном пеньюаре, в домашних туфельках, нарочито небрежно причесанная… В ее больших карих глазах читалось довольство сытой кошки.
– Доброе утро, Анри…
– До… доброе… – он хотел вежливо поздороваться, но горло свело судорогой. Еще немного – и…
– Все понятно, – сказала Жаклин. – Туалет там.
Через полчаса более-менее пришедший в себя, посвежевший и полностью одетый Анри сидел рядом с Жаклин за маленьким столиком, пытался влить себя хоть глоток кофе, и вспоминал – сколько же они выпили вчера вдвоем… То, как сидели рядом на кровати, держа в руках полные бокалы, он еще помнил. Но вот дальше… Побаливала шея, саднило предплечье… Он уже увидел, конечно, что за ночь синяков на теле прибавилось. Хорошо, наверное, развлеклись…
Но чувствовалось что-то странное. Что именно – от Анри пока ускользало.
– Послушай, Жаклин. Ведь все у нас было… нормально?
– А вот на такой вопрос и обидеться можно, – лукавая улыбка скользнула по темным губам молодой женщины. – Совсем ничего не помнишь, красавчик?
– Нет, – честно сознался юноша.
– Ты был хорош, если тебя это беспокоит, – серьезно ответила Жаклин. – Очень даже! Много было интересного… Чем рассказывать, лучше повторить.
– Только