Наскоро приведя себя в порядок, юноша уселся за компьютерный столик темного дерева. Рядом с клавиатурой лежала раскрытая книга. Это был «Золотой храм» Юкио Мисимы. Анри взял томик в руки и прочитал:
«…весь этот мир других людей – мир, никогда не оставляющий нас одних, подсовывающий соучастников и свидетелей наших преступлений. Надо уничтожить всех других людей. Для того чтобы я мог открыто поднять лицо к солнцу, мир должен рухнуть…»
Юноша сунул в книгу закладку, закрыл и отодвинул ее подальше.
Есть ли хоть в чем-то его вина в происходящем? Нет, с Бланш-то все ясно, но отказывать Жаклин почему-то было трудно. Она нравилась ему. С ней и вправду могло бы что-то получиться. Но нет ни капли доверия, и не верится, что эта женщина серьезно влюбилась за одну ночь. Тут, скорее, каприз скучающей красавицы. И все же… не получалось воспринять полную дурацких загадок речь Жаклин как блеф… Надо признать – она его напугала. Но вопреки всему Анри ощутил странное спокойствие. Ему бросили вызов – он его принял.
Почему-то вспомнилось, как сам пережил несчастную любовь, режущую душу словно ножом. Но те чувства были взаимны…
Отыскал среди документов файл со старыми стихами.
Чашка кофе.
Дождя седина
За печально залитым стеклом.
Где-то там ты сегодня одна…
Или, может быть, с кем-то вдвоем?
Ты идешь под зонтом…
Ты танцуешь, вся в бликах огня…
Без меня.
Без меня.
Без меня.
Где-то там мир чужой в пустоте.
Ну а здесь голос мой в темноте.
Закрываю глаза.
Скажет только слеза, что тебя рядом нет.
Вновь творю я твой свет, снова кровью черчу силуэт,
Я леплю облик твой,
А рука почему-то дрожит.
Ну постой же, постой…
Только дождь по вискам мне стучит.
Я не твой…
Ранние стихи… тогда он еще писал не так часто, как сейчас, под настроение. Та девочка… дочь маминого шофера. Накал страстей случился поистине шекспировский. Да и звали-то ее – Жюльет. Они получили от своей любви, пожалуй, побольше, чем Ромео и Джульетта, но финал был предсказуем – отцу девушки указали на дверь… и Жюльет с семьей уехала из города.
Острее чувства,
честнее мысли
на сломе жизни,
за гранью смысла…
А неплохие стихи, хотя и старые. Надо бы Реми показать. Все это в прошлом, да. Полудетская любовь, но сколько ж было перечувствовано…
Больше не колеблясь, Анри позвонил другу.
– Привет, Реми. Да, хочу приехать. Пока один, за Гретой съезжу попозже. Просто так… поговорить хочется.
– Старик,