В это Генрих поверить мог. Если бы яд был смертельным, Линн бы не выжила. Но она настолько плоха, что подобную отраву едва ли можно счесть невинным развлечением.
– Думай, Арчивальд. Думай, – сказал последнее слово канцлер, и его лицо напоминало зловещую маску. После этого он встал и молча вышел, оставив короля сидеть на полу.
Арчивальд передёрнул плечами. Холодок пробежал через всё тело. В последний раз дядя так злился несколько лет назад, и в тот день Арчи нашёл мёртвой любимую собаку. Когда Генрих злился, его уроки могли быть жестокими. Но Арчивальд больше не ребёнок.
«Я вижу больше, чем тебе кажется, дядя. Ты защищаешь вовсе не меня. Я тебе ещё покажу».
Вино из золотого кубка впиталось в гобелен бордовыми пятнами.
* * *
Розалин шла в покои короля в свежем золотистом платье, и что-то было не так. Стража, что обычно стояла у самых дверей, караулила в дальнем конце коридора.
Когда Розалин повернула за угол, то чуть не столкнулась с канцлером. Она присела в поклоне. Генрих на миг остановился и взглянул на неё так, что Розалин вздрогнула, а душа ушла в пятки. После этого канцлер ушёл.
Розалин оглянулась на дверь покоев. Та была не по обыкновению приоткрыта. Деревянная роза, что соединялась в рисунок при закрытых створках, казалась разбитой.
«Канцлер не закрыл дверь, когда выходил. Он не беспечен. Нарочно? Или хлопнул так сильно, что приоткрылась?» – думала Розалин. Мелочи. Ей велели подмечать их, читать как книгу. Мелочи могли сказать о ситуации больше, чем слова. Мелочи могли предостеречь.
Они подсказывали Розалин не заходить в эту дверь, словно там ей грозит опасность. Но король звал её. Если она не придёт, он разозлится. Канцлер только что был там, это шанс узнать зачем, пока повод для разговора свеж. Если Розалин узнает что-то ценное, то заработает много монет и отправит их матери с братом.
В комнате царил погром. Подушки валялись на полу, покрывало наполовину скинуто с кровати. Одежда скомкана. Перья и книги разбросаны. Канделябры опрокинуты. В разбитое окно поддувало. Ваза лежала у стены осколками, а цветы увядали на ковре. На упавшей подушке застыло маслянистое пятно от чернил, на гобелене – красное от… вина?
Король ходил по комнате и продолжал скидывать всё, что попадалось ему под руку. Если бы свечи сейчас горели, то не мудрено было бы случиться пожару. Арчивальда это не волновало. Он не боялся огня. Он находил его завораживающим. Но не сейчас. Сейчас он готов был разнести весь дворец.
– Ваше Величество? – проговорила Розалин.
Король замер от её голоса. Он стоял спиной, и Розалин подошла. Коснулась его плеча. Как вдруг он схватил её и повалил на пол. Не как обычно. Вместо поцелуев и жадных ласк, он сомкнул ладони на её шее и сильно сдавил.
Розалин забилась, как птица в силках. Король не останавливался. Его лицо было красным от гнева, во взгляде плескалась ненависть. Он не видел перед собой никого.
– Ваше Величество? – прохрипела Розалин. Он убьёт её.